Ох, уж эти девицы! Не напугать бы их, не то в истерику могут впасть, кто их знает.
- Он взял себе имя другого человека, который как раз покинул стройку. Понимаете? Я его друг и мне удалось его спасти. Тут десятки тысяч людей и начальство не заметило подмены.
Для девушек кое-что стало проясняться. Мужчина продолжал:
- Поэтому я сделал так, чтобы эта женщина-контролер не стала выяснять, где сейчас Исмат Исматов. Это было бы очень плохо для вас. И для Исмата, - добавил он.
Девушки быстро соображали. Что ж, вполне возможная ситуация.
- Его можно увидеть? – спросила тревожно Айше.
- Конечно! – улыбнулся рыжий бородач, - вы сегодня же его увидите! Он сам вам расскажет подробности, но не ошибитесь, не назовите его Исматом! Его имя теперь Адилджан. Запомнили? Адилджан Адилов.
Аня, у которой неприязнь к бородачу сменилась восхищением, обратилась требовательно к Айше:
- Ты запомнила? Ну, повтори!
- Адилджан, Адилов Адилджан, - как-то вяло проговорила Айше. Было понятно, что этот рассказ, показавшийся ее подругам очень романтичным, напугал ее.
- Значит так, - продолжил мужчина. – Я сейчас поеду на пятый участок, а вы будете добираться сами. Тут машины ходят, а если нет, то и пешком за час дойти можно. Я должен найти Исмата, то есть Адилджана, и подготовить его. Он никого не ждал, между прочим…
Тут Айше будто бы проснулась.
- Скажите ему… Да, как вас зовут? Исмаил? Скажите ему, дядя Исмаил, что приехала Айше, приехала из России. Хочу забрать его отсюда. Так и скажите, подготовьте его!
- Ого! – рассмеялся Исмаил. – Смело! И вполне возможно, если не суетиться и не вызывать подозрений. Хорошо, я ему как надо все растолкую.
А про себя рыжий Исмаил подумал, откуда это у узбечки такая правильная русская речь? Что-то и тут нечисто! И он опять рассмеялся.
Под палящими солнечными лучами девушки зашагали по пыльной дороге на задуманное дело.
…Когда Исмат, пораженный пулей в лоб, падал на землю, настигла его и вторая пуля, ранив навылет в левое предплечье. Их еще просвистело несколько, - ну, совсем как на фронте, на ночной рекогносцировке! - но он уже лежал без сознания, и подбежавшие охранники не стали стрелять в безжизненное тело, их вполне удовлетворила кровавая рана в середине лба. Немедленно побежали за начальником участка, тот быстро пришел, предварительно сообщив о случившемся по телефону в Главное управление. Рабочим приказали работать, как работали, и не сметь подходить к месту чрезвычайного происшествия – этот приказ был подтвержден предупреждающими выстрелами в воздух. Через час приехало человек пять высших руководителей стройки - случая убийства работника охраны на строительстве канала никогда прежде не было. Труп охранника с рассеченным черепом отправили на медицинском автобусе в морг госпиталя, а труп преступника главный начальник велел выставить на всеобщее устрашение. Тело Исмата двое рабочих забросили в кузов грузовика, отвезли в лагерь и скинули на землю у входа в барак, и сразу же грузовик вернулся на стройку.
В этот час в лагере кроме двух-трех охранников, отдыхающих в отсутствии оберегаемого контингента, оставались с десяток тяжелобольных «трудармейцев» и еще дежурные по кухне и по уборке территории. Руководил дежурными ловкий человек по имени Исмаил, а по кличке «Ферганец». Исмаил, действительно, имел когда-то в городе Фергане артель по изготовлению всяческой обуви – известно, что на втором месте после пищи человек нуждается в обуви. Артель процветала, с городским руководством был полный контакт. Но вот сменился начальник НКВД – прислали из Ташкента грубого, не уважающего местные обычаи полковника, который и говорил-то на ином наречии: вместо нежного «келеяпты» у него звучало «кевопты», вместо «нима дединг?» звучало «нима девопсан?», что соответственно переводилось, как «он идет» и «что ты сказал?». Новый милицейский главарь стал приглашать к себе для беседы всех крупных артельщиков города и предъявлял им такие требования, что у тех глаза на лоб лезли. Но все они, пошарив в карманах, доставали требуемую мзду. Исмаил же, неглупый, в общем-то, человек, понадеялся на свою дружбу с райкомовскими работниками и осмелился сказать, что прежний, мол, главный городской милиционер брал в три раза меньше. В другой раз пригласил его ташкентский полковник, пришел к нему Исмаил с чуточку увеличенной по сравнению с прежней мздой. В третий раз полковник приглашать непослушного артельщика не стал, а произвел его арест. Если спросить, - а за что! – так было за что и под расстрел подвести! Тут вступились все же за Исмаила другие городские боссы, спасли от тюрьмы, но в назидание другим все же настоял милицейский начальник на отправке Исмаила на великую стройку простым землекопом. Исмаил уже через неделю стал здесь на пятом участке заведующим хозяйством – хоть не велика должность, но все же не кетменем махать. А еще через пару месяцев организовал он здесь мастерскую по изготовлению всего, что выгодно изготавливать, и стал необходимым для местного начальства человеком. Однако сам Исмаил решил не светиться, он продолжал работать завхозом пятого участка, артелью же управлял в свободное от официальной должности время через других лиц. Артель его заимела свои филиалы в ближайшем городе Беговате и в других населенных пунктах, так что возвращаться в Фергану ему не было нужды. Он давно уже освободился от почетного титула трудармейца, купил дом в одном из районных центров и привез туда свое семейство. На работу ездил на собственной машине, старом «виллисе», иногда оставался ночевать в домике, расположенном в зоне.