- Это уже почти, что предложение сердца и руки! - заметила Ифет.
Айше восприняла эту реплику спокойно и оставила ее без ответа, но Исмат смутился.
- Айша-хан, - сказал он по-узбекски, - я простой колхозник, у меня нет никакой специальности...
- Тебе еще нет и тридцати лет! - вспылила Айше. - Если ты боишься бежать из этой тюрьмы, то, значит, ты слаб и нерешителен. Тем более мы не можем оставить тебя здесь! Все! Ты знаешь эту местность лучше нас, сообрази, как нам надежней скрыться.
- Если нас поймают, то наказанию подвергнут всех... - начал было Исмат, но, увидев ярость в глазах Айше, осекся и поспешил сказать: - Нам надо идти в сторону гор...
С этими словами молодой мужчина огляделся вокруг и, убедившись, что никто их не может видеть, быстро спустился с дорожной насыпи. Девушки молча последовали за ним. Дрожащие в знойном мареве серые приземистые дома недальнего кишлака остались слева, а беглецы шли по руслу высохшего то ли арыка, то ли природного ручья в направлении деревьев, окаймляющих плантации хлопка. Там их уже не смогли бы заметить с дороги, там они могли бы остановиться и детальнее обговорить план дальнейших действий.
Почти не обмениваясь словами они прошли минут двадцать по тропе, идущей под корявыми тутовыми деревцами и остановились у небольшого арыка с мутной водой. Умывшись и тем самым немного освежившись, молодые люди уселись в тени.
- Значит так, - начал Исмат. - К вечеру мы вдоль малолюдных сейчас хлопковых полей дойдем до арчовой рощи у подножия Кураминских гор. Там заночуем, а утром выйдем на дорогу, по которой в одну сторону можно дойти до большого города Ташкента и там затеряться, идя же в другую сторону можно оказаться в Киргизии. Там, в городе Ош, у меня живет друг, мы вместе были на фронте. По дороге есть милицейские посты, но их мы можем обойти стороной.
И немного подумав, добавил:
- В Ташкенте много народа, никто не обратит на нас внимания. А в Оше нас сразу заметят.
- Надо идти в Ташкент и сразу на вокзал, - сказала Ифет.
- Да, именно так! - поддержала ее Айше.
- Ну, а что потом? - невесело засмеялся Исмат. - Куда вы меня привезете?
- Приедем в Казань, там устроишься рабочим на завод! - воскликнула Айше. - Рабочие везде требуются, дадут место в общежитии, а там уже видно будет.
- В таких штанах и в такой обуви меня на завод пустят? - вновь попытался пошутить Исмат.
- Штаны? Вот тебе штаны! - под довольный смех подруг Айше достала из рюкзачка купленные загодя штаны из простой хлопчатобумажной ткани, но такие, какие носят мужчины за пределами Узбекистана. – Жаль, что обуви нет, я не знаю твоего размера.
Растерявшийся от очередной неожиданности Исмат взял брюки, встряхнул их и оглянулся, ища взглядом кустик, за которым можно было переодеться.
- Не торопись! - Аня в свою очередь достала из своего рюкзака полученный от Гульчехры узел с одеждой. - Вот, это тоже тебе.
Исмат развернул узел и удивленно ахнул.
- А это богатство у вас откуда?
И был удивлен тем, что девушки вдруг замолкли, посерьезнели лицами.
- Это велела тебе передать перед смертью твоя мама, - тихо произнесла Айше.
- Мама… - Исмат бережно поднес последний подарок матери к глазам и что-то стал шептать. Потом поднял голову и посмотрел на Айше:
- Так вы, значит, в моем кишлаке побывали? Когда мама скончалась?
- Девочки были в кишлаке. Они встретились с Гульчехрой, никто кроме нее об этом посещении не узнал. Гульчехра и рассказала про тетушку Холида-хан.
Исмат сидел молча. Сейчас, когда у него появилась надежда на жизнь, в памяти его промелькнули события последнего года. Смерть матери, оставшейся в одиночестве, особенно сильно ранила его душу. Ифет, понимающая, о чем он думает, произнесла слова, должные утешить молодого мужчину:
- Гульчехра рассказала, что мама ваша умерла легко. Похоронили ее как положено. Дом ваш закрыли на замок до вашего возвращения.
- Но возвращаться туда тебе нельзя! - воскликнула испугавшаяся Аня.
- Нет, нет! Сейчас возвращаться нельзя! - тоже испугалась Айше.
Исмат поглядел на девушек.
- Конечно, показываться там мне нельзя. Это очевидно!
Что же, подумал он, девушки его за истеричного недоумка, что ли, принимают? Надо взять себя в руки.
Все помолчали. Потом Айше сказала:
- Исмат, сейчас ты лучше надень свою национальную одежду. Вроде бы как веселый молодой бездельник со знакомыми девушками на прогулку вышел.
Исмат взял узел с одеждой и отошел за кусты шиповника. Через несколько минут он вышел оттуда в чистой белой одежде, в новом шелковом халате, перевязанным по талии цветным шелковым платком, на боку в кожаном чехле традиционный узбекский нож - и впрямь молодой богатый бездельник. Только вот обувь была ниже всякой критики. Посмотрев на его ужасные башмаки, все весело рассмеялись.