Женщина, не ожидающая от работника МГБ ничего хорошего, только устало пожала плечами:
- Ну и что?
- Я объяснил ему, что никаких препятствий к получению вашим сыном награды за отличную учебу не имеется.
- Спасибо, - с той же усталой безучастностью ответила женщина.
Однако по дороге домой ее охватило вдруг волнение. Она знала, что сын ее уже известен в городе как один из лучших учеников, разговоры ее знакомых на эту тему всегда вызывали в ней чувство гордости. Тем не менее, о медали, которую может получить ее сын, она никогда особенно не задумывалась, разговоры на эту тему пролетали мимо ее сознания. «Какие награды могут быть для нас, для членов семьи Афуз-заде», думала она, сознавая положение отверженности, в котором всегда обитают семьи политзаключенных. Хорошо еще, что не посадили ее саму, не отправили в колонию детей. Какие там медали! И вдруг этот разговор с комендантом Ивановым заставил ее пристальнее задуматься о возможности получения сыном высшего школьного знака отличия. Нет, ей не нужно было быть обласканной этой властью, она хорошо знала облик тех, кого эта власть приближала к себе. Не приведи Аллах! Но, может быть, медаль облегчит жизнь мальчика, позволит ему свободно выбрать себе специальность? Ее сослуживицы много говорят о льготах, которые, якобы, имеют медалисты…
Мама вечером рассказала Камиллу о поступке школьного директора, и на следующий день Камилл удалил Ефима Яковлевича с общешкольного комсомольского собрания. Точнее, пытался удалить, но после некоторых демонстративных заявлений милостиво позволил директору остаться! Хе-хе!
Вот как это было.
Камилл, как член комсомольского бюро и как председатель школьного ученического комитета должен был вести сентябрьское собрание, первое в начавшемся учебном году, так как накануне попал в больницу с приступом острого аппендицита секретарь школьной организации Дима Балыкин. Директор школы сидел в переднем ряду и недовольно смотрел, как за стол президиума собрания поднялся этот Афуз-заде и предложил членам бюро занять места за столом и, кроме того, выбрать рабочий президиум из двух человек.
- Из трех человек, - послышался вдруг голос Ефима Яковлевича. В другое время он, ожидающий обычного приглашения за стол президиума в качестве одного из обязательно выбранных, смолчал бы. Но сейчас ему хотелось вмешаться, чтобы подчеркнуть неправильное ведение собрания этим Афуз-заде.
Камилл вскользь глянул на директора и безадресно произнес, что согласно принятой в прошлом году в школе процедуре рабочий президиум избирается из двух человек, но он готов поставить на голосование другие предложения.
- Предлагаю избрать трех человек, - раздраженно повторил с места Ефим.
У Камилла, который помнил о вчерашнем посещении директором коменданта Иванова, закипало в душе возмущение, но он опять же безадресно произнес:
- Предлагают только члены комсомола, - и оглянул зал. Его товарищи, члены бюро, между тем рассаживались рядом с ним.
Директор чувствовал себя уязвленным. Он поднялся с места и, повернувшись лицом к аудитории, произнес:
- Коммунисты школы на партийном собрании избирают рабочий президиум из трех человек. Я предлагаю и вам следовать примеру ваших старших товарищей.
Камилл был возмущен и он принял вызов. Едва сдерживаясь, он повторил:
- Товарищи, предлагают только обладатели комсомольских билетов!
Потом, старательно сохраняя иезуитскую мягкость в голосе, обратился к директору:
- Ефим Яковлевич, а вас комсомольское бюро на собрание, между прочим, не приглашало, – и, увидев разъяренное лицо директора, обратился к сидящим за столом товарищам:
- Предлагаю общим голосованием решить вопрос о возможности присутствия Ефима Яковлевича на нашем собрании. Не возражаете?
Товарищи Камилла были ошеломлены его действиями, но так как в бюро были все свои, лучшие ребята, то никто не возражал против порядка ведения собрания Камиллом, тем более что тот действовал по уставу, который предусматривал присутствие не-комсомольцев только по решению бюро или всего собрания.
Не приходилось сомневаться, что зал подавляющим большинством проголосовал бы против присутствия директора – ведь это так ново! Ситуация становилась для Ефима крайне нежелательной. Одно дело, если предложение удалиться исходит от одного наглого ученика, и другое, если за изгнание директора голосует весь коллектив – это катастрофа! К счастью для директора, сообразительная молодая учительница географии, член комсомола, сидела возле дверей. Она тихо выскользнула в коридор и сразу же вошла в зал: