Ио расправила Полотно, вопреки всему надеясь, что ошиблась, что это была всего лишь игра света. Однако старуха по-прежнему сжимала в руке оборванную нить жизни. Держась на расстоянии, Ио обошла ее, чтобы рассмотреть получше. Нить спадала на белый ковер, сворачиваясь у ног духа. Ио сравнила ее со своим набором нитей, затем – с нитями Бьянки и Эдея. Это определенно была нить жизни, сотканная из того же блестящего серебра, сияние которого затмевало любую другую нить.
– Что она такое? – спросила Бьянка.
– Ее нить жизни оборвана, – сказала Ио. – И все же она жива. Я никогда не видела ничего подобного.
Бьянка, как ни странно, не усомнилась в ее словах, как Ава.
– Думаешь, поэтому она убила того человека? Разрыв нити жизни свел ее с ума?
«Я не знаю», – вертелось у Ио в голове. Но это был не тот ответ, которого ждала Бьянка, да и сама она не могла позволить себе так ответить. Причины, мотивы, решения – вот ее конек. Люди платили хорошие деньги за способности ее рационального ума, умение видеть то, что связывает людей, – как нити Полотна, так и метафорические нити. Факты были таковы: труп, оборванная нить жизни, бессмертная убийца. Безумие было лишь одним из возможных объяснений.
Но Ио помнила, что тогда, в квартире, старуха сказала: «Есть преступления, которые нельзя оставлять безнаказанными».
Это был мотив, хотя и весьма загадочный.
Ио спросила старуху:
– За какие преступления ты его наказала?
Дух не ответил. С тех пор как женщина вошла в кабинет, она не сводила глаз с Бьянки, и в ее взгляде читалось то, что можно назвать лишь голодом.
Ио встала между старухой и королевой мафии, загородив духу обзор.
– Он причинил тебе боль, – предположила Ио. Добрая часть ее сыскного таланта заключалась в том, чтобы выудить правду с помощью сочувствия. – И ты хотела отомстить.
Внимание духа переключилось на Ио – к горлу словно подставили кинжал.
– Месть для нечестивых, – ответила женщина. – Моя цель – справедливость. Я служу ей, а она – мне.
Пульс Ио участился. Она заставила себя собраться с мыслями, а затем обратилась ко всем присутствующим:
– Были и другие жертвы?
– О, прекрасно, маленькая сыщица. – Бьянка небрежно сунула руки в карманы. – Несколько дней назад она убила моего человека. Ей удалось сбежать, но не раньше, чем Эдей получил ту же информацию, что и ты: она хотела, чтобы мой человек раскаялся. Но это не первая сбрендившая убийца, которую мы обнаружили в Илах. Первая появилась две недели назад. Та, другая, – такая же оборванка, как и эта, – задушила пограничника прямо на глазах у его семьи.
– Наши люди сообщили мне, – сказал Эдей, – что она все время повторяла: «Ты должен быть наказан за свои преступления».
По спине Ио пробежали мурашки.
– Ее руки были согнуты вот так? – она кивнула на духа, чьи бледные пальцы стискивали нить, невидимую для всех, кроме рожденной мойрой. – В ее внешности было что-то похожее… кожа?
Эдей кивнул.
– Ту, первую, мы нашли мертвой через пять дней…
– Дурачье! – выплюнула старуха.
С жуткой улыбкой она шагнула вперед. Эдей и темнокожая девушка тут же уперли медные прутья ей в грудь. Рыжий достал из заднего кармана брюк пистолет. Ио никогда не видела револьвер так близко: он был большой, с деревянной ручкой и длинным дулом. Когда на него упал солнечный свет, металл заблестел ярко-оранжевым светом.
– «Пусть они увидят твое оружие – сказали мне, – прошипел дух. – Пусть они увидят, что их ждет». Я не сумасшедшая, и я не умираю. Я вознеслась.
Старуха хлестнула оборванной нитью, словно плетью. Нить со свистом пронеслась через всю комнату. Ахнув, Ио отпрянула, но целью была не она.
Все случилось быстро: нить обвилась вокруг горла Бьянки Росси. Рыжий парень выстрелил из пистолета и попал по старухе. Бьянка упала на колени, вцепившись руками в шею и хватая воздух ртом. Эдей накинулся на духа. Послышались крики и грохот падающей мебели.
Ио потянулась к груди. Привычным движением она схватила одну из нитей, заскользила по полу и натянула ее в нескольких дюймах от оборванной нити жизни духа.
– Остановись! – закричала Ио.
Бьянка Росси держалась за шею, ее лицо покраснело.
– Остановись! – повторила предупреждение Ио.
Старуха не послушалась – вместо этого она с нечеловеческой силой сбросила с себя Эдея и всколыхнула свою оборванную нить, пустив ее волной. Бьянка встала на четвереньки.
Ио понятия не имела, сработает ли это, связывала ли обрезанная нить старуху с жизнью или с каким-либо иным способом существования, но времени гадать не было – она полоснула своей нитью, словно лезвием.