– Я – дух речных змеев. С-с-сдесь по поручению госпош-ш-ши бегущих вод Среднего мира. С-с-сама Семизмеевая мать послала меня!
– А что же ей понадобилось здесь, возле стойбища человеческих душонок? – неуверенно усомнился дух с детским голосом.
Семизмеевая мать, как и Семивыдровая госпожа стоячих вод, пользовались большим уважением других духов, и не только благодаря их общему супругу – Великому Водному Змею. Обе матери славились жестким нравом и всегда наказывали обидчиков своих чешуйчатых слуг. Мать Бегущих вод как-то раз удостоила Дархана разговором о прибрежных травах, когда тот приехал в тайгу за целебными растениями. Он было приготовился выдумать в свою защиту целую историю, но почувствовал, что опьяненные и разгоряченные духи уже поверили ему.
– Не ваш-ш-ше дело, – отбрил он, – и я не лезу в ваш-ш-ши тош-ш-ше. Хвост мой долог, а память коротка.
– Ладно, проваливай, недосуг тут с мелкой сошкой возиться, – дух с мужским голосом схватил его за хвост, раскрутил и метнул в чащу. Дархан на полном ходу влетел в ствол кедра и со стоном рухнул на землю. Превозмогая боль и головокружение, Дар определил куда отступать и пополз, не дожидаясь, пока они передумают. Вслед ему несся смех. Когда он стих, дух с нежным голосом ребенка неуверенно спросил:
– Это же был именно он? Нам чем-то это грозит?
– Абс-с-с-олютно ничем! – передразнил дух с женским голосом, и вместе они расхохотались еще веселее.
Дархан этого уже не слышал. Удалившись от костра, он встретил Ыысаха, который ждал шамана, переминаясь с ноги на ногу. Дархан принял человеческий облик, влез ему на спину и накрепко вцепился в мать-зверя. Лось галопом помчал через сумрачный лес и вскоре снова вывез шамана к утесу и чумам людских душ.
– Молодец, что сбежал. Я бы на твоем месте так же поступил. Вдвоем бы их было не одолеть, да и не обмануть, – одобрил поведение Ыысаха шаман. – А теперь подумаем, кто это был и что это значит.
Лось молчал. Дар съехал со спины мать-зверя на землю и нежно погладил его по шее. Он чувствовал, что Ыысах тревожится.
– Так, один из них пригнал в Талви пургу. Значит, это те самые приспешники Уоюра. Но что это за духи? Где мой Трава и как его опрокинуть? И зачем выводить шаманчика из себя? Шаманчик, это я, очевидно.
Лось шумно сопел. Дар снова потрепал его по шее.
– Надеюсь, ты следил за ходом моей мысли. В этом месте она обрывается. Попробуй узнать что-то еще, а мне нужно вернуться и отвести ненастье, – озабоченно сказал Дар.
Он закрыл глаза, сосредоточился на своем теле и ухнул в темный тоннель. Перемещение закончилось ощущением жесткого удара. Голова закружилась, в глазах запрыгали звезды. Слух тут же уловил жуткий вой из окна. Стекла неистово дрожали в рамах. Крепко держась за голову, Дархан поднялся и решил впредь переводить себя медленно, пока у него не вылетели мозги. Чтобы прийти в себя, он начал рассуждать вслух:
– Так значит сабдаки. Дух места. Дух берега Ледяного моря. Тот, у костра, осквернил его владения кровью животных и указал на Талви. Понадобится подношение и хорошее настроение.
Великое множество духов обитают бок о бок с людьми в Среднем мире. Сабдаки и многие другие, словно заключенные, привязаны к особым местам или исказившимся телам. Люди могут их почувствовать, некоторые – даже увидеть и рассказать остальным. Так и появляются сказки о скрытных хозяевах леса, разумных жителях болота и запечных человечках. Те, что скитаются по людской обители в уродливом облике – зачастую кровожадны, но те, что незримо охраняют свой кусок земли – напротив, крови не терпят. Они возмущаются от такого оскорбления и начинают мстить. Важно понять, что это за дух, чтобы успокоить его. К каждому – свой подход.
Дархан пронесся по дому, собрал мешок еды и украшений, достал из кладовой сухой шарик растения перекати-поле и окутал его цветной мишурой с какого-то праздника. Затем он тщательно утеплился, надел перчатки и натянул шарф на лицо. Перед тем как выйти, поднял в себе силу Травы и прошептал:
– Корни из сердца земли начинаются, стебель ползет, за поверхность цепляется. Ярость ветров не помеха отростку – двигаться к цели ему будет просто.
Он уперся плечом в дверь, с трудом приоткрыл ее, проскользнул в щель и лег на землю. Пурга и не думала утихать. Талви погрузился во тьму. В воздухе носились мелкие острые льдинки и громоздкие предметы, сорванные с мест. Десятки людей не успели дойти до укрытия и теперь жались у стен, кувыркались по земле, бились о поверхности и цеплялись за все, что подвернется под руку.
Шаман не смотрел на них, а лишь ускорялся. Благодаря его силе, получалось успешно ползти, а в редкие минуты – бежать. Чутье на иномирных гостей вело его на окраину города, недалеко от дома. Вскоре Дархан заметил во тьме очертания странной фигуры в половину человеческого роста. Пурга бережно огибала ее кругом, не причиняя вреда. Очередное темное облако отошло от луны, и холодный свет позволил шаману рассмотреть духа Ледяного берега.
Этот сабдаки выглядел как огромная птица, в облике которой уродливо проступали человеческие черты: изящная девичья шея, лицо с голубыми глазами. Му-шубун. Дурная птица. Жестоко убитая юная девушка, не познавшая любви. Очевидно, ее душа прилепилась к тому самому берегу, на котором произошла расправа. Теперь от ее прежнего сознания ничего не осталось – существо лакомилось человечиной. Полуптица-полудевушка самозабвенно долбила маленьким красным клювом череп горожанина, придерживая тело лапой. Голубые глаза с длинными ресницами жмурились от удовольствия, кровь налипла на нежное девичье лицо и белые перья спереди. Похоже, му-шубун уже полакомилась печенью и почками жертвы и перешла к мозгу на десерт. Духи места всегда бесплотны, но в ярости они могут высосать несколько душ, сила которых помогает им воплотиться. Му-шубун так возмутила смерть нарвалов, что она смогла прилично удалиться от своего берега ради мести.
Дархан поостерегся общаться с дурной птицей в таком состоянии. Он вынул из мешка перекати-поле с намотанной мишурой, дождался, пока ветер подует ему в спину и отпустил растение. Перекати-поле полетел к му-шубун и остановился в ее тихом пространстве, прямо возле ног. Сабдаки отвлеклась, удивленно разглядывая нарядный шарик. Она по-птичьи склонила голову, издала высокий клекот и слегка пнула растение ногой. Проследила за блеском мишуры, прыжком догнала свою новую игрушку и пнула еще раз. Затем остановила перекати-поле взмахом крыла и подтолкнула к себе. А потом весело крикнула и, создавая крыльями вихрь, стала подбрасывать вверх. Дархан знал из опыта, что многих духов смешат подобные вещи. Сработало и в этот раз. Он подполз к сабдаки и четко произнес:
– Хадалан долон. Хамнгахи найман.
Дурная птица растерялась и упустила свой шарик. Он выпал из ее тихого круга и пропал в пурге. Му-шубун гневно заклокотала и захлопала крыльями.
– Мне что, повторять?! – нахмурился Дархан, вставая на самом краю безветренного участка. – Хадалаевы семеро. Хамнагановы восьмеро. Именем старейших шаманских родов, что положили начало переговорам людей и духов, ты должна меня выслушать.
– Не я, а ты мне должен, человек! Вы все должны! – сипло проговорила му-шубун, упершись в шамана безумным взглядом ясных глаз.
Она топталась на месте, явно изучая соперника.
– Ошибаешься, – не сводя с нее строгого взгляда, Дархан медленно начал выкладывать из мешка замороженную бруснику и морошку, съедобные коренья, шоколад, зеркальце в оправе из мелких стеклышек, позолоченную кружку и другие предметы, способные порадовать любую девушку. Дух места следила за ним исподлобья. Шаман уверенно продолжал:
– Твой гнев я разделяю – сам не сторонник убийства без причин. Но ты обратила его не на тех. Нарвалы погибли от когтей духа из Нижнего мира, что хотел нам насолить. Я сам слышал. Уведи пургу обратно и взамен я приведу людей, чтобы очистить твой берег. В придачу ты получишь в пять раз больше подношений, чем видишь сейчас.
– Я не верю ни одному слову! – пронзительно выкрикнула му-шубун, хлопая крыльями. – Люди лживы насквозь. Мужчины уж точно!