Его глаза
Восходящее солнце окрасило небо в нежные розовые и жёлтые цвета. Край неба от светло-голубого темнел до насыщенного индиго. Редкие облачка неспешно ползли по небу, раскрашивая свои края в цвет восходящего солнца. Почти не было ветра. Природа только просыпалась, неспешно потягиваясь в своей колыбели. Мир, будто только родившись, набирался ярких красок, приобретал запахи и начинал звучать тысячей голосов.
Даже в городе можно услышать пение птиц. Их несмелые голоса меркнут в общем шуме машин, но если вы умеете слушать, то услышите больше.
Наташа неспешно брела по ещё серым улицам. Задрав голову, она наблюдала, как солнечный свет замирает на крышах высоток и, словно получив сигнал, начинает сползать вниз. Город наполнился призраками. Ранние прохожие серыми тенями скользили по улицам. Сперва несмело, а потом всё быстрее и быстрее город начинал новый день.
Свернув с привычного маршрута, Наташа завернула на парковую аллею и, пройдя как можно дальше, опустилась на скамейку. Её взгляд всё ещё следил за появлением первых теней. Но сегодня они не казались ей слишком уж ужасными. Они не извивались в своём ужасном танце, не рвали полотно бытия, оставляя за собой пустоту.
Сегодня тени были самыми обыкновенными. Но вот мерный ход мысли каждый раз возвращался к голосу, орущему в подсознании.
«Нитиша» — сигнал тревоги, маленький спасательный круг.
Вдруг Наташу посетила совсем странная мысль. Подсознание прибегало к этому крику только когда девушке виделся её отец. Сперва дома выдернуло её из омута иллюзий, ночью — предупреждало о кошмаре, в магазине…
Девушка постаралась вспомнить, кого она видела в магазине. Ей было так плохо, что она не помнит ничего, кроме всполохов боли, когда каждый предмет обретает двойное яркое очертание и танцует в зыбком мареве.
Но ведь кто-то был… Наташа закрыла глаза руками, надавив кончиками пальцев на веки. Ей это всегда помогало вспомнить увиденное. И вот в памяти всплыл образ мужчины средних лет. Его чёрные едва вьющиеся волосы отливали серебром на висках. На этом воспоминание меркло, уступая место кому в горле.
Она ведь так и не рассмотрела того посетителя, не запомнила его лица.
«Ты же знаешь, что это бред?» — осведомилось логическое мышление.
Наташа убрала руки от лица и рассеянно кивнула.
— Бред…
Её голос смешался с всё более громким звуком города, и Наташа была рада, что её никто не слышал.
«Я просто устала, хочу спать», — для себя отметила девушка, поднимаясь со скамьи.
У неё целых два выходных впереди. И она вполне сможет выспаться.
Ноги уже несли её к направлению дома, где девушка сможет заползти под одеяло и, свернувшись уютным комочком, провалиться в сон.
***
Стоило солнцу едва полностью подняться над горизонтом, Наталья с Волгоградского проспекта покинула свою маленькую комнатку в малосемейке, и, постукивая каблучками по асфальту, направилась в сторону метро.
Солнце играло в её чёрных волосах, рождая причудливые блики, танцуя солнечными зайчиками в крупных серёжках. Прохладный утренний воздух приятно ласкал кожу.
Ей было всего немного за двадцать, а она уже решила быть самостоятельной. Оставив своих родителей в области, Наталья перебралась в столицу к своему жениху, устроилась на работу и совсем забыла об образовании. А зачем оно, если природа наградила приятными формами и милым лицом?
Каблучки стучали по асфальту, юбка подрагивала от уверенного шага.
Наталья любила выходить из дома пораньше. На улице почти не встречается людей и, кажется, весь город подчинен только ей. Она тут хозяйка, и мир лежит у её ног.
Она даже не заметила, как бесшумной тенью за ней следовал мужчина. Испытующе разглядывая рассыпанные по спине волосы.
Иван весь прошлый день посвятил тому, чтобы узнать где тут живёт Наталья. У него был адрес, и оставалось только убедиться, что в нём нет ошибки.
Пусть он и не помнит, но он бродил около её дома весь день. Поднимался в подъезд следом за каждой девушкой, что хоть немного подходила под описание.
Он заранее позаботился о своей безопасности. Люди обращают внимание на яркие предметы, на мелкие детали. И стоит наклеить поперек носа пластырь, и никто уже не вспомнит, какого цвета у тебя глаза.
Нужную ему Наталью он заметил ближе к вечеру, когда девушка под ручку шла домой со своим мужчиной.
Грязная шлюха, только вырвалась из-под родительского крыла, как уже торгует телом. Хотя её и бесплатно бы никто не брал. Но есть те, кому совершенно побоку…
Как она мило воркует и закатывает глазёнки. Грязная шлюха. И те, кто имеет уши и может ими слышать уже осведомлены, что завтра утром она должна встать очень рано.
Сучка закатывает глаза, когда врет, что дома её ждут родные…
«Одна ведь живёшь», — в мыслях шипит Иван и снова следует за ней, решая окончательно убедиться, что эта нужная ему Наташа.
Иван тряхнул головой, отделываясь от неожиданного воспоминания. Крайне редко он мог вспомнить то, что происходило с ним, когда он отключался от сознания. Он был вроде тут,
а все его мысли плыли где-то высоко над головой.
Снова посмотрев на девушку, он присвистнул и, ускорив шаг, поравнялся с ней.
— Милейшая, у вас набойка отлетела, — ласково проговорил Иван, кивая куда-то за спину.
— Что? — девушка встрепенулась, вытаскивая наушники, и проследила за взглядом мужчины.
Стоило девушке немного отвлечься, оборачиваясь за спину, как крепкие пальцы сомкнулись у нее на затылке, стискивая волосы в кулак и заставляя девушку сдавленно всхлипнуть и запрокинуть голову.
— Малейший звук, и твой скальп я повешу на стену, — Иван оскалился, притягивая девушку к себе и разворачиваясь с ней обратно к дому.
— Что… Пожалуйста… — девушка приняла слабые попытки сопротивления, но Иван всё сильнее стискивал её волосы, волоча её за собой.
— Мы просто поговорим, милая… — почти ласково отозвался он.
Нужно было действовать как можно скорее, пока большая часть работающего населения не потянулась вереницей к метро и остановкам. И времени у Ивана с каждым мгновением всё меньше.