Посетитель положил на узкий, как раз в ширину ладони, прилавок руки с чистыми и отполированными ногтями на коротких сильных пальцах и, улыбаясь, выжидающе смотрел на Наташу.
Молодая женщина почувствовала неловкость и некоторое беспокойство, от этого взгляда и затянувшейся молчаливой паузы, и нервно дернула плечом.
- Что вам? - спросила она у профессора.
- Очень кушать хочется... - извиняющимся тоном произнес мужчина.
- Так берите, пожалуйста, все к вашим услугам, - сказала Наташа.
- Это все слоечки?
- Ага ж, слоечки. Есть готовые, с картошкой и рисом. Есть горячий сыр и ливер, а мясо и курицу придется подождать, пока приготовится.
- А долго ждать?
- Семь минут по таймеру.
В это время, оттеснив профессора в сторону, в окошко сунулся какой-то странный тип с растрепанной головой. Был он худой и длинный, на голову выше профессора, поэтому ему пришлось изогнуться, чтобы пролезть прямо к Наташе.
- А какие сигареты есть, красавица, я что-то не вижу, - скороговоркой и не вполне разборчиво спросил тип.
- Так на витрине все есть, смотрите сами! - ответила Наташа.
- На витрине... - протянул тип и убрался из окошка. Было видно, как он водил носом по стеклу с той стороны, выискивая нужные ему сигареты.
Наташа неожиданно почувствовала, как внутри нее нарастает раздражение.
- Ну, что? - спросила она профессора. - Слойки берем?
- Эх, молодежь, им бы только покурить, - откликнулся невпопад профессор и благожелательно посмотрел в сторону любителя сигарет. - А мы давно уже не курим, нам бы поесть...
- Так берите!
- А что есть?
- Слоечки! Я вам уже сказала, что есть. Сыр, картошка, рис, ливер... Курицу надо подождать.
- И почем? - спросил профессор.
- По деньгам! Все по деньгам! По вашим по деньгам! - повышая голос и чувствуя, что закипает, скороговоркой ответила Наташа. - Недорого, вы все можете себе позволить. А цены вот здесь, в прейскуранте указаны, можете изучить.
- Ага, по деньгам... - протянул профессор и потянулся глазами в меню, которое действительно висело справа от окошка, оформленное разноцветными фломастерами.
- А без фильтра курево есть, или все только с фильтром? - вновь сунулся в окошко долговязый. - Я тут у вас не разберусь.
- Да что же вы за курильщик такой, если разобраться не можете? - отрезала Наташа. - А вам без фильтра и нельзя, сдохнете! - неожиданно с жаром добавила она.
- А что ты на меня кричишь? - спросил обиженно долговязый.
- Да задолбал уже! - откровенно поделилась накипевшим Наташа. - Без фильтра сигарет нет, только с фильтром!
- Скоро там? Что снова застряли? - раздались первые недовольные возгласы из застопорившейся очереди.
- Да что-то товарищ тормозит! - объявила всем причину задержки Наташа.
- Товарищ не тормозит, товарищ выбирает, что бы ему съесть, - парировал обвинения профессор. - Приличный человек не может есть, что попало. И не должен что попало есть. И не будет.
- Ну, и? - спросила Наташа, пунцовея все больше. - Выбрали?
- Почти, - ответил профессор. - А, скажите, с курицей - вкусные пирожки?
- Вкусные, - подтвердила Наташа. - Как по мне - самые вкусные.
- Ну, хорошо, положусь на ваш вкус. Дайте две.
- Придется ждать?
- Я подожду.
Чувствуя странное отупение, Наташа мгновение постояла неподвижно, не в состоянии сообразить, что ей делать. Потом, очнувшись, полезла в холодильник, достала два полуфабриката с курицей и положила их на противень. Но отправить в печку не успела.
- А, знаете, я передумал, - сказал профессор. - Давайте одну курицу, и одну слойку с мясом.
- С мясом? - переспросила Наташа. Она почувствовала, что в голове ее вот-вот заработает гейзер, то есть что-то там уже готово было ударить фонтаном и снести крышу.
- А нельзя ли побыстрей?! - закричали из очереди. - Кто-там застрял, как слива?
- Ладно, - снова изменил решение профессор. - Возьму с сыром одну и одну с ливером. А то народ волнуется что-то, а эти слойки уже готовы, правда?
- Они в печке, горячие, - согласилась Наташа.
- Сколько с меня?
Снова сунулся в окошко долговязый курильщик, но Наташа на него немедленно зарычала, и он исчез. Она придвинула калькулятор и, с трудом разбирая цифры на кнопках, просчитала то, что и так назубок знала раньше.
Профессор положил на прилавок крупную купюру. Наташа задумалась, соображая, как ей следует давать сдачу.
- А, давайте, я вам помогу, - пришел ей на помощь профессор. - Вы мне дайте это, а возьмите вот это, и вам легко будет посчитать сдачу.
Он забрал у Наташи свою крупную купюру, а на стол бросил две бумажки мелкого номинала. Наташа, совсем не соображая уже, что делает, смахнула профессорские деньги в кассу и выдала ему сдачу, как с крупной купюры.
Профессор с благодарностью принял деньги и завернутые в салфетки слойки, и, словно адмиральский катер, отвалил от окошка, которое тут же приступом стала брать застоявшаяся очередь.
Отойдя от заведения на десяток шагов, профессор передал одну слойку пристроившемуся сбоку к нему долговязому, другую же засунул себе в рот и, удерживая ее там зубами, чтобы освободить руки, снял с головы шляпу и спрятал за подкладку свою крупную купюру. Ту самую, рабочую. Неразменную.
Проделав это, профессор вновь нахлобучил шляпу на голову, и, откусив от слойки с сыром огромный кусок, принялся с наслаждением жевать. Но полакомиться своей честной добычей он все же не успел.
Оставленная, наконец, в покое Наташа, все еще пребывала в прострации. Она машинально открывала и закрывала ящик стола, в котором была спрятана касса, и никак не могла сообразить, что же произошло. Что-то было не так, что-то ее беспокоило. Потому что, сколько она кассу ни открывала, крупной, самой крупной купюры, той самой, с которой она выдала профессору сдачу, она там не находила. Ну, не было ее там, и все дела. И тут Наташа поняла, что ее обманули. Облапошили. Развели, как последнюю дуру.