Послышался шепот и местами даже вскрики. Горожане застывали посередине улицы и смотрели на прозрачную стену, тыкали пальцем, иногда открывали рты и таращили глаза.
По опорам забирался зверь, не испугавшийся звукового барьера.
– Глухой что ли? – опустила руку Стана.
– Нет, – вскочил Ги. – Нет! 9Дан, ты видишь? Видишь? Это же...
Тот посмешил к нему с несвойственной юным господам прытью и закрыл рот.
– Кто? – спросила она.
– Зверь, – серьезно поглядел он на Ги. Только суровое выражение лица порой помогало дурочку понять, что лучше будет помолчать. Ну же! Не ори на всю округу! Нечего шум разводить! Итак все в полуобморочном состоянии.
В голове 9Дан бушевало множество идей. Первая из них: если Буяка до сих пор жив, значит, у обитателей загона есть лекарство от наружного яда. Они несомненно могут им поделиться с людьми наверху. Однако чтобы начать поиски спасительного эликсира, нужно было сознаться во всех своих грехах. 9Дан не сомневался ни на секунду. Если будет польза, он возьмет вину на себя. Пусть он до того момента и не доживет, но зато у остальных появится шанс выбраться из машины и снова ступить на настоящую землю. Их больше не будет одолевать страх, что отключатся очистители воздуха или что герметичность города нарушится.
9Дан чувствовал вину перед Механизмом. Это же та машина, что помогала им в трудное время, спасала их, защищала, а юный господин предательски пожелал, чтобы люди перестали с ужасом смотреть на пейзажи за прозрачной стеной и покинули Пустынь. Увидели океан своими глазами. Пять минут назад подобные мысли ничего не стоили. Они замалчивались и прогонялись, но именно сейчас приобретали форму. Почти реальную, почти ощутимую. Только руку протяни.
– Ги! Шуруй домой! Я потом тебя найду, и мы все обсудим! – приказал 9Дан.
– Нет! Я хочу смотреть на него! – плут указал на Буяку. – Я останусь здесь!
– Тогда никуда не убегай! Дождись меня! Понял? – а сам поспешил к мэру.
К кому же еще! Такой важный вопрос необходимо решать с самым главным в Механизме!
Здание мэрии никогда ему не нравилось. Снаружи ухоженное и завешанное лозунгами, внутри оно топило в своей пустоте и тишине. 9Дан наведывался сюда всего пару раз: на экскурсии во время учебы и в гости, когда Брака Морок пригласил его посмотреть на место, где работал. Теперь-то понятно, что он пытался развить в мальчике интерес к политике, как впрочем и остальные члены семейных посиделок.
Охранники пропустили его, едва кивнув. Человек с фамилией мог вообще не обращать на них внимания и шастать здесь, сколько заблагорассудится. Вот только никто в своем уме не захочет проводить время подобным образом. Не среди вечной прохлады плавленых колонн.
Лишь в приемной секретарша преградила ему путь.
– У мэра совещание, – заявила она.
– Но дело очень важное!
– От этого завещания тоже много чего зависит, – повела она бровью. – Придется потерпеть, юный господин. К вечеру оно должно закончиться. Если хочешь, можешь присесть. Морс? Или предпочитаешь кофе?
Для 9Дан дожидаться вечера было страшнее пыток. Он выскочил из мэрии и заспешил к Хрюшику. Маму и Скрючина он отверг сразу. После последних семейных посиделок старик ему не нравился. Чем больше о нем узнавал, тем больше его боялся. Что касалось Кралии, она слишком ненавидела обитателей загона. Если она услышит, что произошло, без прикрас и намеков, а прямым текстом – обходительность была не к месту, – ее несомненно хватит удар. А Хрюшик хоть и неприятный, но юного господина выслушает и встречи с мэром сумеет добиться.
9Дан собирался постучать в дверь, но не посмел, услышав голоса.
– Ты просто омерзительный тип, Грюма! – взвизгнул глава отдела.
– Учусь у лучших, – его собеседник оставался спокойным.
Нахал точно улыбался.
– В последний раз тебя спрашиваю, о чем ты все время шепчешься с 9Дан?! Что ты ему рассказал?! Я уже который раз слышу, что вас вдвоем видят.
– Святы шестеренки! – еле сдерживал смех Грюма. – Не думаешь же ты, что мы с ним... любовники? Нет, ты только глянь! За кого ты меня принимаешь? Ты его вообще видел? У меня вкус получше будет.
У 9Дан плечи опустились. Даже в такой ситуации Грюма найдет, как бы еще поиздеваться над юным господином.