– Здесь нет ничего из того, что вы ищите, – сказала Хорша. – Если только вы не принесли этого с собой.
– Где твой выродок? – пробурчал Скрючин.
– Уж явно не там, где твой, – ее блудливый взгляд остановился на 9Дан. – Юный господин не развлечься ли пришел?
Старик простонал и отвернулся.
– Я... – смутился Впрок.
Неужели она его не помнит? Разве может она говорить такое друзьям собственного сына?
– Гнуш вон приходит время от времени. Старенький, а порох-то в пороховнице еще есть, – с усмешкой заявила она. – Совсем ведь не стыдно, что с дочерью моей сделал...
– Заткнись, дура! – Скрючин с размаху ее ударил. – Я тебе сотни раз давал шанс закончить по-другому! И для тебя, и для... твоих ублюдков!
9Дан испугался, что старик сломал ей нос, но нет, обошлось. Она вытерла кровь и снова расхохоталась, приземлившись на скамейку.
– Ты все еще к ней захаживаешь? – на лице Хрюшика нарисовалась брезгливость.
– Раньше было дело, – не стушевался Скрючин, но странно покосился на Хоршу. – Баба-то красивая.
9Дан передернуло. Вот чего он совсем не хотел узнавать, так именно того, что они делали с матерью его друга.
– Это не кровь? – ткнул в краску один из полицейских. Он топтался на картинах Ги. Некоторые уже были испоганены. – Только больной такое рисовать может, не иначе!
Пока незваные гости продолжали крушить дом, юный господин нырнул к скамейке и сел рядом с приунывшей Хоршей.
– Что Скрючин сделал с вашей дочерью? – шепнул он.
Женщина перестала улыбаться и посмотрела него.
– Убил ее, – и захихикала, – на пару со своим Хрюшиком.
– Зачем ему это? – 9Дан наловчился общаться с людьми, вроде нее. Ги был точной копией своей матери, что касалось поведения. Тактика несложная: дать человеку высмеяться и напомнить, о чем он говорил.
– Она слышала, о чем они там с Хрюшиком спорили. Она неплохой девочкой была, – Хорша давилась словами. – Нет! Это случайно вышло. Много раз говорила не ходить к нему! Терпеть он её не мог. Я родила её от первого мужа, а Гнуш его сгубил! И ее тоже! Никого не пожалел. Гордость – удел властвующих! Надо было сделать, как твой отец! Просто смириться. Ради дочки надо было смириться! Она рассказала мне и Горде, что услышала. И мы увидели в этом шанс освободиться от него. Видимо, Гнуш пронюхал и... – она закрыла рот рукой и уткнулась лбом в колени.
А потом Грюма помог им сделать из своего друга преступника, и для Скрючина все закончилось хорошо.
9Дан решил, что Хорша сейчас разрыдается, и стал гладить ее по голой спине, однако женщина разразилась хохотом, таким пугающим, что юный господин подскочил.
– Но он и свою угробил, – пробормотала она. – Да-да, потому что она поняла, кто он на самом деле! И тебя живым не оставит, если ему не понравится, что ты говоришь и делаешь.
– Почему вы ничего не рассказали?
– О, милое дитя! В моем случае правда звучала бы как оправдание! Глупое, не достойное доверия оправдание!
– Вы знали, что мы придем за Ги? Вы совсем не удивились.
Хорша с грустью уставилась в пол.
– Не хотите говорить?
– Раньше они хоть нас не трогали, но сейчас... – она посмотрела на 9Дан, и ему даже почудилось, что она вполне себе нормальная. – Я не хотела к нему привыкать. Скрючин бы все равно рано или поздно отобрал его так же, как и любого, кем я когда-либо дорожила. Я не хотела, правда! Поганый Скрючин!
У юного Впрока мурашки по телу пошли.
– Это что? – Хрюшик поднял с пола огромную рубашку, перепачканную в чем-то, предположительно крови.
– Не знаю, – помотала головой Хорша. – Наверно, ты обронил! – и засмеялась.
– Думаю, вещь одного из пропавших, – потер подбородок Скрючин.
– Постойте! – вскочил 9Дан. – Разве не нужно это как-то проверить? Да и не факт, что это действительно сделал он. Ги мог просто найти ее и притащить! Он такой! Он все к себе таскает!
– Найдена, – грозно глянул на него Скрючин, диктуя полицейскому, – окровавленная рубашка, принадлежавшая одному из пропавших. Нашел что, Хрюшик?