Он и правда откопал. Спрятанные за ржавой трубой объявления.
– Невиновный бы собирать такого не стал, – глаза Хрюшика блестели от довольства. – Вот оно, его безумие во всей красе. Запишите-ка...
– Убийцы! – взвыла Хорша. Ринулась на них, но блюстители порядка схватили ее. – Да как вы вообще посмели ступить на порог этого дома и обвинять ребенка, которого лишили отца, в том, что совершаете сами!
– Да что ж ты не заглохнешь-то! – схватил ее за щеки Скрючин и надавил так, что уголки ее губ едва не соприкасались. – Родила ублюдка и еще добрых граждан смеешь упрекать? Покорись уже!
– Только не тебе, – она изловчилась и плюнула ему в лицо.
Его глаза горели злостью. 9Дан хотел вмешаться, ещё немного и старик раскрошил бы ее челюсть в своей костлявой руке, но не успел. Гнуш резко ее отпустил.
– Шлюха!
– Все, что угодно, – прошипела она, – лишь бы содрать с себя ощущение твоих грязных прикосновений!
– Тащите на улицу! Скажите, что покрывает его!
9Дан заметил тень в окне. Он подкрался ближе, то и дело косясь на Скрючина.
Голова Ги заставила его отступить. Вспомнился сон, и юный господин сперва решил, что голова здесь без тела. Слава Механизму, Ги вытянул шею, чтобы высмотреть, что происходит дома, и на секунду 9Дан успокоился. Только на секунду. Где Трамиш? Нужно что-то сделать, иначе плут попадется!
Хорша увидела его, упорно глазевшим в окно. Хрюшик тоже повернулся было, но она с новой силой заголосила, так что негодяю пришлось отвлечься.
Скрючин едва не плевался от злости и приказал выкинуть нахалку за пределы Механизма. Здесь, наконец, показалась и макушка Трамиша. 9Дан проследил за тем, как он оторвал Ги от окна и поволок подальше от дома. Хоршу выводили, и юный господин понадеялся, что её сын не станет свидетелем расправы.
Народ подтягивался. Зеваки выкрикивали ругательства и показывали кулаки полуголой Хорше. Ответить им она не могла. Ее крепко держали, а когда она открывала рот, скручивали руки посильнее, чтобы замолчала.
– Нечего ей здесь делать!
– Давно пора ее вышвырнуть из нашего города!
– Да! Мы долго терпели, но от плохого хорошего ждать не приходится!
Скрючин заулыбался, причем настолько довольно, что 9Дан встал как вкопанный.
– Мы же еще ничего точно не знаем! – выдавил Впрок.
– Посмотри на эту толпу, – Хрюшик светился от счастья. – Как она рвет и мечет! Хочешь возразить? Превосходно! Все как нельзя лучше! Тащите ее к воротам! Может, ублюдок объявится, чтобы ей помочь, тогда-то его и схватим!
– Не... – заспорил 9Дан, но Хорша мотнула головой.
Нужно спрятать Ги!
Народ разгорячился настолько, что не сумел различить в своих рядах того самого и урода. Теперь они смотрелись обычно и могли себе позволить раствориться в толпе, однако они не уходили. Юный господин кинул недовольный взгляд. Подвальщик развел руками. Для Ги вывернуться и выскользнуть не проблема. Плутишка навряд ли уйдет отсюда, пока сам не пожелает.
Полицейские надели защитные костюмы и подождали, порой притоптывая на месте, пока открывались ворота. Они провели Хоршу по коридору, потом за вторую дверь, спустили по лестнице и оттолкнули посильнее, специально чтобы она упала. Ведь в Механизме с преступниками не церемонятся! Затем вернулись назад. Она же лежала на земле лицом вниз и вставать не собиралась.
9Дан с опаской следил, как Ги стоял у стены и наблюдал под свист и крики за женщиной по ту сторону. Лицо его менялось. То было спокойным, то искажалось от злости. Одно мгновение он хихикал, другое – по щеке катилась слеза. Трамиш пытался оттащить его, но удавалось с трудом.
Впрок не стерпел. Он всей душой желал, чтобы Ги поскорее убрался, потому не торопясь, чтобы не привлекать к себе внимания, направился к ним. Пока все увлеклись казнью матери, у плута была возможность уйти незамеченным.
Юный господин почти добрался, но его отвлекли неловким ударом в плечо. Всего секунда, а Трамиш уже распластался на полу.
– Что случилось? – поспешил к нему 9Дан.
Подвальщик ответил не сразу. Собрал немало усилий, чтобы с холодным спокойствием заявить:
– Он... мне... руку сломал.