9Дан огляделся, пока ждал окончания приветственной части. Можно было сказать, что ничего не изменилось. Низкий потолок, маленькое окошко, теперь юный господин еле в него пролез, вместо кровати матрац с тряпками, коврик. Стены увешаны художествами Ги. Кажется, появились новые. И столик, на котором как всегда лежало несколько фруктов, похищенных коварным воришкой из садов благородного семейства Мороков. Если бы Добрянка узнала, пришибла бы на месте.
Вот только стена напротив открыла удивительный пейзаж. Тот самый, над которым трудились Ги и Трамиш. Даже жаба поглядывала из-за огромного листа, словно следила за присутствующими.
Юный господин давно здесь не был. Год, а может быть, два. Чем старше становились друзья, тем меньше времени посвящали друг другу.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! Это торопится Ги с чайником. 9Дан только сейчас замечает, что этот балбес босиком. Трамиш на кухне брямчит посудой – достает чистые стаканы. Когда это он вышел из комнаты?
Уже через пять минут все они сидят за столиком. У каждого по стакану воды и фрукту на выбор. Все как в былые времена.
Трамиш достает очередную сигарету и закуривает.
– Будешь? – протягивает он одну 9Дан.
Тот мотает головой. И так уже дало, от одного только дыма. Поехала реальность, до свидания.
Ги и Трамиш ехидно переглядываются.
– Мы здесь собрались, – попытался взять себя в руки 9Дан и вернуть власть над временем, которое то текло медленно, то вдруг ускорялось, – чтобы решить важный вопрос! Ум должен оставаться трезвым!
– О важных делах нужно говорить неважно! – заявляет Ги, хихикает и бьет кулаком по столу. Во рту у него сигарета, скрученная из отходной пыли.
– А если неважные дела? – попытался переспорить он.
– Тогда, еще более неважно!
– Думаю, мне лучше уйти, – сдался 9Дан. – С вами невозможно говорить, когда вы такие.
Ему пока удавалось следить и за речью, и длиной минуты, но вот о его собеседниках такого сказать нельзя.
– Записи Крепы оставь, – Трамиш валится на спину и гипнотизирует потолок.
Ги следует его примеру.
"Ничего я вам не дам", – хотел сказать он, но сам не замечает, как оказывается на полу.
– Откуда у Милуша задача Бумбаха? – звучит первый вопрос, но 9Дан настолько увлечен тем, как через него прыгает огромная жаба, что не может понять, кто говорит. Возможно, даже он сам. А вот отвечает точно он:
– Насколько мне известно, он не знал о ней раньше, так что не был никак связан с Бумбахом. Думаю, от Добрянки. Ведь больше никто не копировал записи?
– При мне никто!
– И при мне! Сомневаюсь, что он занимался задачей вне чулана.
– Для кого? Явно не ради Милуша.
– Отец попросил?
– Только не господин Морок? – противится 9Дан. Жаба сидит неподалеку и пучит на него глупые глаза. Она раздувается, а затем возвращается к своим размерам. – Зачем ему это?
«Зачем? Зачем?» эхом раздается в ушах, а потом хихикает Ги. Кажется, юный господин спорит сам с собой.
– Вдруг Бумбах делал то, что нельзя было? А выловить его никак не удавалось?
– Нет-нет! Он же писал на доске! Любой из начальства мог зайти с проверкой и разоблачить его! Что если сперва никто не знал, что он что-то вычисляет? Пишет старик и ладно! А Добрянка сделала снимок ради себя! Я уверен! Она же говорила, что просто поизучает задачу… Может, попалась папочке? Ему ребус показался странным. Кто на работе будет так развлекаться?
– И он попросил Милуша расшифровать…
– Ммм, истину глаголишь, смерд!
– Так Милуш виноват в смерти Бумбаха?
– А как же папа? К его гибели он тоже причастен? Крепа ведь не соврал?
– Навряд ли…
– Нужно спросить у него лично!
– Стоп-стоп-стоп! Лежи! Не двигайся!
– Триожка пропала. Она была связана с Бумбахом.
– И она помогла моему отцу с ним встретиться! Сам слышал!
– А еще она говорила с мэром о чем-то, о чем не должна.
– Да-да! Точно!