Иногда мать засыпала в неожиданных местах - на полу в ванной или под кухонным столом. Переносил ее на диван. Стягивал платье, пропахшее куревом и потом, укрывал пледом. Настоящее светопреставление начиналось, когда ей делалось дурно. Тут только успевай бегать с тазиком. Иногда такая канитель длилась по полночи. Наутро мать ничего не помнила или просто делала вид. Спрашивала, что было. Отвечал: "Ничего". Так и жили.
***
В пятнадцать лет я переселился к бабушке - она убедила, что всем так будет лучше. Тоже не рай, конечно, но бабка хотя бы не пьянствовала и во многих вопросах была гораздо более продвинутой, чем мать. У нее и компьютер имелся, причем не слишком допотопный, Call of Duty, по крайней мере, тянул.
У матери же опять завелся новый хахаль. Где она подцепила его, замызганного и плюгавого мужичонку, даже не спрашивал, но сразу понял, что эти двое прекрасно спелись и спились. И я там - третий лишний. Поначалу, правда, сомневался, правильно ли это - оставить мать совсем без присмотра, тем более когда поблизости вьется сомнительный тип. Но тип этот был матери явно по душе, а остальное она послала ко всем чертям.
С бабкой отношения сложились странные. С одной стороны, как я знал, она вообще была против моего рождения. Заставляла мать идти на аборт - той было всего шестнадцать. Та отказалась, не из материнских чувств, откуда им взяться, а назло. Насолить бабке, с которой у нее извечно были жесткие разногласия. Так что, получается, родился я назло... И потом бабка чуть что дребезжала: "А я говорила...".
С другой стороны, парадокс, конечно, но она действительно заботилась обо мне. Моталась к нам на другой конец города с набитыми сумками. И только ради меня - с матерью они враждовали и даже не разговаривали. По большому счету, бабка меня и кормила, и одевала, даже порой деньжат на карман подбрасывала. С моей-то мамашей можно было в два счета загнуться - она вообще на готовку забила.
После нашей тесной и обшарпанной двушки, бабкина трехкомнатная квартира казалась хоромами. Обстановочка, конечно, была так себе - бабка, ярый приверженец советской эпохи, вообще слово "мода" не воспринимала и взирала чуть не с отвращением на всякие новомодные фишки. Так что главной гордостью интерьера была югославская полированная стенка выпуска восьмидесятых, половину которой отвели под книги, половину - под хрусталь. Хорошо хоть техническому прогрессу она уступила, постепенно заменив "Рубин", "Вятку" и "Лысьву" на "Samsung" и т.д.
Жилось с бабкой сытно, но скучно. Во-первых, она была сдвинута на порядке. А это: дома чисто до стерильности; руки мыть чуть ни каждые полчаса; на кровать не садиться и вообще ничего не трогать; завтрак, обед и ужин - строго по расписанию. В общем, тоска.
Во-вторых, она, отпахав лет сорок на кафедре истории, видела, точнее, хотела видеть и во мне будущего историка. Подсовывала "интересные" публикации, грузила массой ненужных фактов, не находя отклика, разражалась пламенной речью, суть которой можно свести к одной фразе: "История - это наше всё, человек без истории - никто".
В-третьих, она проявляла неуемный интерес к моим школьным успехам, которые были очень скромны. Мне, можно сказать, повезло, что бабка пребывала в неведении насчет прогулов, потому что и без того доводила нотациями до безумия.
Еще одно неудобство всплыло после переезда, о чем сразу как-то не думалось: добираться до школы стало далеко и неудобно. Сначала до остановки идти минут десять. Ладно, зимой, в морозец - пять. Потом стой, топчись, жди транспорт. И здесь уж как повезет, потому что утром желающих ехать - целая толпа. Все нервничают, на работу торопятся. Я, может, в школу и не очень рвусь, но тоже неохота мерзнуть. А подойдет маршрутка, так на одно свободное место человек десять претендует. Бабка заикнулась, было, о переводе поближе, но я так бурно и свирепо отреагировал, что больше на эту тему речь не заходила. До поры.
Сам не знаю, чего я так цеплялся за свою старую школу. Все эти неудобства терпел. Не безоблачно ведь было. С половиной учителей на ножах. Нет, понятно, все - свои, кругом - друзья, подруги. Вот только куда девались эти самые свои-друзья-подруги, когда понадобились? Но тут я сам, конечно, виноват - совершенно не умею в людях разбираться. И раз за разом - на одни и те же грабли. Сколько раз ни за что, ни про что обижал, в общем-то, нормальных. А уж сколько раз подставлялся из-за всяких уродов!
Словом, переходить в другую школу не хотел, но... вышло все иначе.
***
Инспекторша оставила попытки разговорить меня.
- Зря ты, Дима, так замыкаешься. Ведь я тебе помочь хотела. Не из любопытства же спрашивала. Может, ты сегодня так себя ведешь из-за того, что произошло с тобой давно. Между прочим, всё, абсолютно всё закладывается в детстве...
Кто бы сомневался.
Тогда она протянула мне чистый лист и ручку.
- Не хочешь говорить. Ладно. Тогда напиши. О чем? Ну, например, о том, что там у вас произошло и почему. С твоей точки зрения.
Вот! Наконец, она снизошла спросить мое мнение. Сначала подумал - не буду писать. Однако, поразмыслив, решил - а почему бы и нет? Почему бы не рассказать про ту чертову вечеринку, с которой всё и завертелось.
Глава 2
Таня
Суд
Вчера били Кристину Волкову. Всем классом. Вот где реальный ужас! У нас и раньше случались разборки, но такой трэш впервые. Стараюсь не думать, но...
Еще боюсь, как бы нам это потом не аукнулось. Почему-то мне кажется, что если всё всплывет, то нас за это по головке не погладят. Хотя Женька Запевалова убеждена, что опасаться нечего.
Волкова - новенькая, пришла в наш класс в самом начале года. Она сразу всем не понравилась. У нас вообще к новеньким относятся предвзято, поэтому, наверное, они не приживаются. За все время прибыло к нам человек десять, а, может, и больше, и только один Эдик Лопырев - он у нас с седьмого класса - влился. Даже Запевалова его признала и допустила в нашу компанию. А она вообще-то судит людей строго. И почему его включила в "свои", даже без прописки - не знаю. Лично мне Лопырев не очень симпатичен - мелкий, белобрысый, неспортивный. Папа про таких говорит: "Три щепочки сложены". Мне лично нравится, когда парень высокий, крепкий и видный. Не дылда, а именно рослый. Ну, хотя бы, как Марат Айрамов, другой мой одноклассник. И на лицо чтобы был симпатичный. Хотя, в общем-то, рост и внешность - не самое главное. Вон, Антон Бородин тоже невысокий. Еще и очки носит, но к нему у меня хорошее отношение. Он - умный, добрый, много всего интересного знает, шутить умеет смешно. И родителям моим нравится. А Лопырев... он какой-то фальшивый, что ли. Вроде улыбается, а глазки по сторонам бегают. Так и кажется, что пудрит мозги, а сам держит на уме что-то гадкое. Говорить с ним особо не о чем, разве что о модных шмотках, крутых тачках и тому подобное. Но с Запеваловой не очень поспоришь. Сказала, что он будет с нами ходить и точка. Так же и тут - она решила, что с Волковой никто из класса общаться не должен, никто и не общается. А попробуй скажи ей слово против! Себе дороже. Она ведь у нас - мега-звезда. Все ей в рот смотрят и, если честно, даже побаиваются. Как Запеваловой это удается - не понимаю. Внушила, что она одна знает, как лучше, а все подчиняются и даже не пикнут. Вот и мы с Ольгой и Антоном, ну, и с Лопыревым, раз он теперь в нашей компании, во всем ей поддакиваем.
Считается, что мы дружим. Но ведь дружба - это когда все равны, а на самом деле мы вокруг нее на цыпочках ходим, что Женька скажет, то и делаем. Просто она из всех остальных почему-то выбрала в "друзья" именно нас. А хотим мы или не хотим, даже не спрашивала. Просто позвала однажды к себе и сказала, что хватит вечерами сидеть дома и держаться за мамину юбку. Надо компанию организовать. С кем попало ей дружить неохота, а мы ей вполне подходим. Так мы и стали собираться вместе, в основном, в выходные и по вечерам. Но и в школе если она с кем и общалась по-человечески, то только с нами. При этом, могу поспорить, Женька считает, что тем самым оказала нам великую честь и мы должны до пенсии гордиться, что мы - "избранные". Антон Бородин уверен, что неслучайно она облагодетельствовала именно нас. Он так и говорит: "Критерием селекции были наши предки. Банально, но я не возражаю". Вечно он из себя аристократа - интеллектуала строит. Хотя доля истины в его словах, конечно, есть. Потому что старший Бородин - известный в городе адвокат. Денег - куры не клюют. Мой папа - лет десять как гендиректор машиностроительного завода. Лопырев тоже не из бедных. Папа у него - бизнесмен. И не какой-нибудь ларечник-чебуречник среднего пошиба - у него целая сеть очень даже недешевеньких кафешек (удобно, кстати - в одном из них мы регулярно зависаем, и с нас там денег не берут). У матери Лукьянчиковой тоже свой ресторан на Тихвинской. А Запеваловой отец, можно сказать, с Бородиным-старшим в одной сфере, но на разных полюсах. Он у нее - полковник МВД.