- По этому поводу можно особенно не париться, - уверила нас Запевалова. - Сейчас народ пошел такой, что вмешиваться не станет, лишь бы самому не прилетело.
Мы поджидали Диму, укрывшись кто - за гаражами, кто - за забором. Расчет был прост: когда Дима появится в переулке, выйти из укрытия, окружив его со всех сторон кольцом.
- Выйдем, когда он дойдет вот до этого примерно места, - командовала Запевалова. - Потому что если мы высунемся раньше, со спины он будет открыт и сможет сбежать. Я, конечно, не думаю, что он побежит, но мало ли... В общем, надо подстраховаться. Все запомнили?
Я привалилась спиной к железной стенке чужого гаража, чувствуя, как холод от нее проникает до самых костей. Но мне было без разницы, хоть совсем здесь околей. Я то молилась, по-своему, конечно, потому что толком не знаю ни одной молитвы, то посылала мысленные импульсы Диме, чтобы сегодня он проторчал у этой Манцур до самого вечера или пошел другим путем. В эти минуты я верила, как никогда, что мысли материальны и могут что-то изменить. В конце концов, существует же в науке такая вещь, как телепатия! Но увы, увы...
Прошло чуть больше часа, когда появился Дима. Шел он медленно, по сторонам не глядел. Черная шапочка надвинута до бровей. Куртка, тоже черная, застегнута на молнию до самого подбородка. Руки в карманах. Сумки почему-то вообще никакой не было. Я вспомнила, что на уроки он учебники никогда не носил. Только ручку и тетрадь, а это можно спрятать и за пазухой.
Вдруг, не доходя буквально пары метров до отмеченной Запеваловой черты, он остановился. У меня перехватило дыхание - неужели сбылось, неужели он что-то почувствовал, то есть не что-то, а мои посылы, и сейчас развернется и уйдет? Но нет. У него всего лишь зазвонил мобильник. Дима достал телефон из заднего кармана джинсов и ответил, как мне показалось, нетерпеливо, даже чуть раздраженно.
- Да. Не дошел еще. Нигде. Никуда не заходил, никого не встречал. Мне бегом надо было мчаться? Ладно, прости. Скоро уже буду дома.
Сначала я решила, что его потеряли домашние, даже обрадовалась: "Ага, вот вам и мать - бичиха, алкоголичка. Стала бы такая беспокоиться о сыне, если он всего-то на час задерживается. Трепло этот Лопырев!".
Но потом Дима добавил:
- Хорошо, милая, как только приду, сразу выйду в скайп.
Это была Анита! Милая! А ведь они расстались-то всего ничего! Кол в моей груди провернули, и я сползла на корточки.
Дима не успел убрать телефон, как наши разом повылезали из своих укрытий и набросились на него. Димин мобильник отлетел далеко в сторону. Его подобрала Корчагина и бочком-бочком вернулась за гаражи.
Несколько пацанов буквально повисли на Диме, остальные принялись избивать руками и ногами. Дима упал, но его продолжали пинать. Он закрывал голову и поначалу, как мог, отбивался ногами. Но что он мог сделать один, против целой толпы? Девчонки окружили их кольцом, молча наблюдая за происходящим. Ближе всех стояла Запевалова и с упоением смотрела, как били Диму. Я взвыла, рванулась к ней, хотела броситься ей в ноги и на коленях умолять, чтобы она остановила их. Но тут кто-то схватил меня сзади и утянул обратно за гаражи. Это была Жанка Корчагина.
- Сдурела что ли? Ты ему ничем не поможешь. Только опозоришься - это раз. И сама потом отхватишь пенделей - это два. Терпи давай. И не смотри!
- Н-не м-могу, - прорыдала я. - Они... его...
- Ой, да ладно, ну, подумаешь, попинают маленько. Убивать-то его никто не собирается. Ничего страшного не будет, встанет, отряхнется и дальше пойдет. У пацанов это обычное дело. Ты, главное, успокойся. Хорошо еще, что все увлеклись зрелищем и никто не заметил, как ты тут завопила. А то сама бы сейчас попала под раздачу. На, вот, отдашь своему Расходникову, - Жанка протянула мне Димин телефон.
- Спасибо, Жан. Ты никому...
Жанка хмыкнула:
- Не будь дурой.
Внезапно возня затихла, и все расступились. Жанка потащила меня за собой:
- Пошли, а то твоя нервная подружка запалит, что мы не участвуем. Еще скажет, что мы против всех.
Я поплелась за Корчагиной, еле переставляя ноги и страшась даже смотреть в сторону Димы.
Он лежал на боку, потом перевернулся на спину, приподнявшись на локте. На нас смотрел исподлобья тяжелым немигающим взглядом. Глаза, прежде синие, потемнели и будто налились свинцом. Лицо сделалось мертвенно бледным, и, может, поэтому глаза, темные брови, губы контрастировали и выглядели нереально яркими. Он мне и такой, встрепанный, избитый, казался безумно красивым, настолько красивым, что аж смотреть больно.
Но, главное, Дима был цел. Хотя досталось ему изрядно. Волосы, мокрые от снега, торчали вихрами во все стороны. Ворот рубашки разорван. На скуле - ссадина. Из разбитой губы сочилась кровь и алыми бусинами падала на снег.
Запевалова приблизилась к Диме и спросила насмешливо:
- Ну, как тебе в нашем детском садике, не скучно? А то смотри, мы тебя можем так развлекать хоть каждый день. Это чтобы жизнь пресной не казалась.
- Как бы развлекалка не сломалась.
- О-о! Мы зубки скалим. Что, пилюли от борзоты не подействовали? Добавку прописать? Чтобы научился уважать общество. А то смотри, договоришься. Знаешь ведь, если ты плюнешь в общество - оно утрется, а вот если общество плюнет в тебя - ты потонешь.
- Как-нибудь всплыву, да и общества я тут не наблюдаю. Только стадо тупых хомячков и злобную, тупую с...
Он не успел договорить, Запевалова вспыхнула, и Айрамов, как по сигналу, нанес Диме ужасающий удар ногой. Я взвизгнула и тотчас получила тычок в спину от Корчагиной. Дима обмяк, лежал несколько секунд без чувств, но едва начал приходить в себя, Запевалова дала команду пацанам приподнять его. Его поставили, не на ноги, а на колени, не давая ни подняться, ни упасть. Кто-то из них схватил его сзади за волосы и запрокинул голову. Запевалова подошла к нему вплотную, он дернулся, но его удержали.
- Всплывешь, говоришь. Сейчас проверим, - и смачно плюнула ему прямо в лицо!
Я ахнула, и Корчагина снова меня пихнула в бок.
Дима снова дернулся и тут же сморщился - Айрамов, гад, заломил ему руку.
- А теперь каждый должен в него плюнуть, - безоговорочным тоном приказала она.
Я онемела. У Запеваловой больная фантазия! У нее же крышу совсем снесло! Но никто даже не удивился. Без слов подходили по одному и плевали ему в лицо! В его лицо! Такое красивое, что дух захватывало! А они все, все преспокойно плевали, будто это урна или... не знаю что еще... А он только отворачивался, крепко зажмурившись.
Сердце бешено колотилось. Меня всю трясло. Не верилось, что всё это безумие происходит на самом деле.
Вот уже плюнула последней Корчагина и отошла, и все выжидательно уставились на меня. Но я не могла и с места сдвинуться. Только мотала головой и беззвучно рыдала.
- Плюнь в него, - сурово велела Запевалова.
- Тань, давай, - просительно промямлил Бородин, подонок, подталкивая меня в спину.
- Ну! - голос Запеваловой сделался жестким и требовательным. И смотрела она на меня с нескрываемой угрозой.
И тут я прямо физически, кожей почувствовала, как вокруг меня сгущается враждебность и ненависть. Те, кто стоял в стороне, стали медленно приближаться, словно сжимая меня в круг. Какие у них были лица! Какие глаза! Внезапно я осознала, что если сейчас не плюну как все, мне настанет конец. И не завтра, не когда-нибудь, а прямо сейчас, тут же, на месте. Они меня не убьют, разумеется, но точно знаю, то, что со мной сделают, я попросту не переживу. И я сломалась. Я плюнула! Глядя ему в глаза. В синие, невозможно прекрасные глаза. Потому что когда подошла я, он не отвернулся, не зажмурился. Смотрел на меня в упор, не мигая. И пусть плюнула не так, как они, да у меня и во рту-то пересохло, но это все равно было настолько ужасно! Такая невыносимая пытка...