Навешали на меня всё, что можно. Даже припомнили, как я на истории высказался по поводу Столыпина, мол, этим оскорбил весь класс и учителя. Тот случай, когда я Тане нагрубил в спортзале, тоже приплели, опять же, в своей интерпретации: мол, ударил ее, даже вырубил. И завертелось: директорша метала молнии. Предки хомячков тоже вошли в раж. Особенно отец боксера. Уж и в колонию меня отправили. Я почувствовал, как вздрогнула и напряглась бабка, бедная. За нее, конечно, переживал - наслушается этих воплей, откачивай потом.
И вдруг посреди этого гвалта поднялась Таня и выпалила всё. Без утайки. Как было. Говорит, а саму потряхивает от напряжения. В лице - ни кровинки. Глазища пылают. Я залюбовался просто. Было в ней в этот момент что-то безумно притягательное. Но это так, к слову. Главное же, никто не ожидал, что она выступит с таким заявлением, потому что все обомлели. Да я и сам был поражен до самого дна души. Не хочется повторять, какие ей "достоинства" приписывал, какие гадости про нее думал, а она...
И ведь она не просто меня выгородила, а практически бросила им себя на растерзание. Мне даже представить страшно, что с ней теперь сделают эти хомячки во главе с озверевшей выскочкой.
Да, выскочку давно пора переименовать в маньячку, но как-то привык.
Выпалив свою короткую, но ошеломляющую речь, Таня вдруг разрыдалась и опрометью бросилась прочь. Только она ушла или, точнее будет сказать, сбежала, такое началось! Директорша, возвращаю ей должное, насела на Запевалову и прочих:
- Вот это у вас называется "заступились"? Я не оправдываю поступок Расходникова, и остаюсь при своем мнении, что все проблемы надо решать цивилизованно, а не как в первобытном обществе: при помощи кулака и дубины. Однако по-человечески понять его могу. А вот вас понять невозможно. Вы вообще люди ли? И все чаще меня берут сомнения, а вдруг и Волкова на самом деле ничего не выдумывала?
Вскочила чья-то мамашка и раскудахталась:
- Не может быть такого! Это неправда! Я не знаю никакой Волковой и что там с ней произошло, но зато я знаю свою дочь. Она никогда бы не сделала того, в чем ее обвиняют. Моя Мариночка - добрая, чувствительная и нежная девочка. Она... она просто неспособна кому-то сделать больно!
Тут же цепной реакцией отозвались другие родители:
- Моя Наташа, между прочим, тоже. Даже смешно, что ее в таких ужасах обвиняют.
- И мой Кирилл не способен!
- И моя Оля не такая!
Даже Лысый - ему-то куда лезть - а все равно стал своего отпрыска выгораживать:
- А мой Марат - вообще боксер! У них с этим строго. Есть правило: не использовать свои навыки где-либо, кроме ринга. Иначе - гуляй Вася. Тренер не то что выгонит, а еще и пенделей в дорожку отвесит. А их тренер - зверь. Они там у него все по струнке ходят. Так что мой сын даже просто не стал бы рисковать...
И так - все. Кроме матери Лопырева, которая за всё время и слова не обронила, и еще одной тетки - я решил, что это мать выскочки, судя по тому, как та на нее поглядывала. Хорошо хоть у нее хватило здравомыслия не рассказывать под стать прочим, какая у нее дочь "добрая нежная и чувствительная", а то бы я точно не выдержал и расхохотался.
Да, кто такая Волкова, я тоже не знаю. Но по контексту понял, что, видать, и ее допекли тем же образом некоторое время назад. Говорю же, Запевалова - маньячка. Она, кстати, и тут пыталась лгать напропалую причем с видом несправедливо оскорбленного достоинства:
- Анна Карловна, всё что наговорила тут Шелестова - это ложь и клевета! Ни слова правды.
- Вот как? И зачем бы ей было наговаривать на вас и на себя в том числе?
- Да тут же всё ясно, как день! Она влюбилась в Расходникова. Все это знают. Она с самого начала бегала за ним. Вот, видимо, и решила выгородить его, оболгав весь класс. Хотя, честно говоря, я от нее такого поступка не ожидала. Всё-таки должна же быть какая-то порядочность!
Не знаю, сколько бы продолжался этот балаган, но бабке моей стало плохо. Директорша сразу всполошилась, собрание быстро свернула и даже машину организовала.
Дома уже, после скорой, после уколов, после того, как бабка накрепко заснула, я стал думать о том, что произошло. Неужели я такой болван? Ведь всерьез думал, Таня - подлая, двуличная. А она просто боялась их. Ну, это же понятно - как ей, слабой, беззащитной, не бояться этой дикой стаи? Волкова еще какая-то... Судя по всему, той от них неплохо досталось. Избили? Унизили? А потом наверняка представили всё так, будто это она накосматила и их оболгала. Сегодня выскочка показала, что она отлично умеет жонглировать фактами и виртуозно врать.
А Таня в этом варится с первого класса. И как я мог обвинять ее в подлости? А, главное, ради кого она кинулась на амбразуру? Кто я ей? Да никто, ноль, а, точнее, хам, который глумился и относился к ней как к ничтожеству.
Я вспомнил, как смеялся над ней вместе с Анитой. Стебался над ее инфантильностью, над тем, как она смотрела на меня, обзывал ее кучей обидных слов. Бывало, что высмеивал ее при ней же, и когда она, смутившись, убегала, нам было весело до хохота.
Стыдно теперь... Смешно вспомнить свои теории, высосанные из пальца, о том что стыд - удел мелких, никчемных, забитых людишек, ханжей или тупых моралофагов. Еще более противно думать, что я - тот самодовольный ублюдок, который решил, как это забавно - топтать чувства других, глумиться по поводу чужих переживаний и потешаться над жалкими потугами скрывать свою боль и обиду. Я знал, что Таня ко мне неравнодушна. Может быть, не на сто процентов, потому что по закону вероятности всегда следует оставлять место для всяких неожиданностей и сюрпризов. Однако какое еще может быть объяснение этим ее тоскующим взглядам?
Она, конечно, не мой формат, но теперь я понимаю, какое это было свинство с моей стороны так себя вести. Да я еще и нахамил ей в придачу. В общем, этот ее поступок после всех моих художеств выглядит нелогичным, странным, необъяснимым и... не люблю я пафоса, но благородным, что ли.
И глаза ее в пол-лица, горящие каким-то жутким, неистовым огнем, никак не шли из головы, хоть я и старался думать о ней отстраненно, то есть не как о девушке, а как о человеке.
Мне захотелось ей позвонить. Ну, просто так, поддержать. Представляю ведь, каково ей. Да и вину загладить не мешало бы, а то как-то мутно было на душе.
Номера ее у меня, естественно, не было, но, зная, как девчонки с ума сходят по всяким соцсетям, вбил ее ФИО в поиск. Нашел в контакте, где и телефон был указан открытым текстом. Заодно пересмотрел ее фотографии. Строго говоря, не красотка она, конечно. До той же Аниты и близко не дотягивала. Плюс эти идиотские фотошопные рамочки с цветочками, зверушками и прочей слащавой фигней. Но что-то в ней все равно цепляло, и эта ее наивность не раздражала, как обычно. Хотя некоторые фотки я бы посоветовал ей все-таки удалить или просто никому не показывать. Но, главное, ни на одной из выложенных фоток она совершенно не походила на себя сегодняшнюю, бледную до синевы, с пылающим взглядом. Будто между этой улыбающейся Таней в розовых финтифлюшках и Таней, которую видел на собрании, прошла уйма времени, целая вечность.