Я вихрем ворвалась на кухню, улыбаясь во весь рот и пританцовывая. Кинулась к изумленной маме. Стиснула ее крепко-крепко, обцеловала всю. И даже съела целую тарелку маминого рагу, хотя десять минут назад от одной мысли о еде меня выворачивало.
- Танечка, что-то случилось? - осторожно спросила она.
- Не, всё нормально, мам. Просто отдохнула маленько, вот и аппетит проснулся.
Да уж, представляю, каково ей было наблюдать, как скачет мое настроение из крайности в крайность всего-то в течение двух часов. Однако мне было весело. Даже папино недовольное лицо казалось забавным. Я и его чмокнула в лоб в порыве нежности и восторга, который переполнял всю меня. Мама смотрела на меня и улыбалась, но как-то совсем невесело, печально, даже вымученно.
Поужинав, пошла к себе, спать. Задержавшись на миг в коридоре, услышала:
- Что с Таней происходит? Тебе не кажется, что в последнее время она какая-то неадекватная? - папа был явно озадачен.
- Возраст такой, - ответила мама.
- Хм... Понимаю, что возраст. Но все равно такие перепады... Ты все-таки проверь-ка ее на наркотики. А то сейчас в школах чего только не случается, сама знаешь.
Папино предположение показалось мне таким смешным, что я даже не оскорбилась. Теперь, когда самое желанное, чудесное, невероятное, самое-самое, то, о чем я и мечтать не смела, вот-вот сбудется, да и сбылось, можно сказать, ничто не могло омрачить моей радости.
***
Ночью долго не спалось, ворочалась в предвкушении завтрашнего дня. Теперь даже не думалось о том, чтобы не ходить в школу, наоборот, утра дождаться не могла. Единственное, что слегка беспокоило где-то в глубине души - неуверенность, что Дима сдержит слово, что не передумает за ночь. Не то чтобы я в нем сомневалась, просто не верила, что вообще возможно такое счастье.
Несмотря на то, что проспала от силы часа три, встала бодрая, еще и намного раньше времени, в самом начале седьмого. Приняла душ, обсохла. Упросила маму, чтобы она сделала мне косу с приплетом вместо обычного хвоста. Пока мама готовила завтрак - занялась макияжем, хотя в школу я обычно не крашусь, только когда у нас проводят вечера. Поэтому руки с непривычки подрагивали. Как сумела, нанесла румяна, слегка подвела глаза, мазнула тушью ресницы - не понравилось. Пришлось всё смыть и заново постараться. Очень хотелось выглядеть хоть чуточку привлекательнее, но так, чтобы ни Дима, ни еще кто-то из класса не заметил, что я накрасилась. Перед Димой было бы неловко, ну а остальные бы меня просто высмеяли. И ведь несмотря на то, что встала в такую рань, провозилась и чуть не опоздала. Бежать пришлось, только на подходе к школе замедлила шаги. Честно говоря, очень переживала и боялась, что Димы не будет в условленном месте. На этот случай я решила вернуться к плану "А", то есть вообще не пойти на уроки.
Но Дима, хоть и до последнего момента в это не верилось, и в самом деле поджидал меня у школьных ворот. Я завидела его издали, обрадовалась по-сумасшедшему. Даже голова закружилась. Вдобавок ко всему еще и разнервничалась. Опять эта дурацкая неуверенность: неужели он и правда меня ждет? Он - и меня? Это что-то нереальное, невообразимое! Неужели я могу просто так к нему подойти? К нему, когда я на него и смотреть-то боялась! Тут же почувствовала слабость и предательскую дрожь в коленках. Дыхание перехватило. Но вот и он меня заметил, уверенно двинулся навстречу. Улыбнулся. Сердце ёкнуло. Боже, как я еще на ногах устояла!
- Привет, - сказал запросто. - Ну, что, нервничаешь?
Я поспешно кивнула. Знал бы ты, как я нервничаю!
- Идем, - и он подхватил меня за руку.
"Господи, вот бы это мгновение никогда не кончалось!", - думала я, блаженно улыбаясь. Да что там - улыбаясь! Я вся цвела, глупая, чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
В вестибюле мы сразу же наткнулись на Аниту Манцур. Та смотрела на Диму с упреком, на меня же взглянула коротко, но очень неприязненно, мол, это еще кто такая здесь мешается. Выглядела она, конечно, на все сто: темно-серая трикотажная кофточка и черная короткая юбочка, всё по фигуре. Модные сапоги-чулки на длиннющем каблуке обтягивали ноги, а ноги у нее что надо! Да и лицо тоже - только завидовать остается. Еще и натуральная блондинка. И не какая-нибудь там блеклая, белобрысая, невзрачная, а яркая и очень привлекательная. Светлые локоны уложены просто шикарно! Недаром все твердят, что она - самая красивая в нашей школе. По сравнению с ней я не просто проигрывала. Я выглядела настоящей уродиной, хуже гадкого утенка. И все мои утренние потуги с марафетом показались мне убогими и жалкими.
Дима выпустил мою руку. Шепнул: "Иди пока. Я тебя догоню".
Я упала с небес на землю, а, точнее, из рая в ад. Как запросто он меня отринул, стоило только подойти этой Аните. Хотя чего я ждала? Она ведь его девушка. Об этом как-то вчера забылось. Но... делать нечего - с тяжелым сердцем я поплелась в класс.
В коридоре я столкнулась с Шошиной, но Сова сделала вид, что не заметила меня, а ведь еще вчера кинулась бы навстречу, ну, по крайней мере, разулыбалась. Ну и плевать. Хорошо хоть просто проигнорировала, а не отпустила какую-нибудь гадость. Впрочем, один на один Сова на это неспособна.
Перед кабинетом меня вновь сковал панический страх. Я остановилась, не в силах переступить за порог. Ведь там - они. Поджидают меня, наверняка готовят какую-нибудь пакость. Дима, где ты? Как ты мог оставить меня в такой момент! Дурацкая Анита, откуда она только взялась!
Наверное, я бы так и не осмелилась войти, пока не пришел учитель, если бы за спиной не нарисовался Зубков. Проходя, он издевательски хмыкнул, больно ткнул меня загипсованной рукой и оглядел с ног до головы таким взглядом, будто на уме у него что-то гадкое, непотребное.
Пришлось заходить в класс следом, потому что иначе он все равно тут же объявил бы, что я стою за дверью и боюсь показаться им на глаза. А это еще хуже. Тогда они клевали бы меня с двойным азартом и думали бы при этом, что абсолютно правы. Раз я боюсь - значит, и сама чувствую себя виноватой перед ними.
Запевалова и Лукьянчикова в окружении других девчонок стояли возле доски, что чертили маркером и посмеивались. Бородин и Лопырев торчали у подоконника, прямо напротив двери. Только я вошла, Лопырев позвал Запевалову:
- О! Женька, смотри, кто к нам пришел-то! Стукачка!
- Предательница!
- Это я ее привел, - похвастался Зубков-придурок. - А то иду, смотрю, стоит такая перед дверью, мнется.
Все смолкли и уставились на меня, кроме Бородина. Тот молча отвернулся к окну. Лопырев и девчонки смотрели насмешливо, почти весело, мол, скоро позабавимся, Лукьянчикова - с оскорбленной миной, а Запевалова... в ее взгляде было всё - и жгучая ненависть, и презрение, и какой-то задор, что ли.
- Что так? Застеснялась вдруг? А чего нас стесняться-то? Мы же все свои, родные, с первого класса вместе, дружим. Да? - голос Запеваловой был елейный, почти ласковый.
Но тут же она сказала резко, грубо, как выплюнула:
- Вчера надо было стесняться, тварь, когда своих продавала!
Повернулась к Айрамову, скомандовала:
- Марат, карауль дверь.
Айрамов послушно подскочил и загородил собой проем.
Внутри у меня все оборвалось. Я буквально оцепенела от ужаса. А Запевалова, скрестив руки на груди, медленно шла на меня, буровя взглядом, в котором явственно читалось бешеное желание сделать мне больно, если вообще не убить. Остальные двинулись следом за ней. Я попятилась назад, лихорадочно раздумывая, что же делать: попробовать оттолкнуть Айрамова и выбежать из класса? Но это вряд ли бы вышло. Закричать что есть мочи? Но не будут же они меня бить прямо здесь, когда в любую минуту может войти учитель. А вдруг будут? Нет! Набрала полную грудь воздуха и уже приготовилась закричать, что есть силы, как вдруг за спиной послышался шум. Айрамов вскрикнул и резко отскочил от двери. На пороге стоял Дима.