Тогда, видать, мажорик решил, что вписаться ему мешают родственные связи. А раз мешают, то ну их. И принялся критиковать собственного папашку. Правильно он мне сразу не понравился. Урод он и есть урод. Меня мать вон как бесит, аж из дома свинтил. Вспоминать ее противно. Но трубить о ней гадости в жизни бы не стал. Даже если эти гадости - чистая правда. И другим бы тоже не позволил. А этот - ничего. Вылил на отца ведро какашек и остался доволен, что публике понравилось. Грина мне не жаль, так ему и надо. Просто сами по себе подобные вещи за пределами моего понимания. Три раза выходил курить, чтобы унять раздражение, а то прямо-таки подмывало пройтись по его физиономии легким движением руки. Потом подумал: "Да ну и черт с ним, пусть плетет, что хочет".
В общем, слушали мы, слушали о маленьких секретах Грина и не сразу заметили, что Вадик совершенно окосел. Видать, все-таки торкнуло. Ну а под этим делом он и вовсе понес полный бред. Понятно, что спьяну мало кто блещет умом и обаянием, но если безобидные глупости вполне себе терпимы и простительны, то немотивированная агрессия напрягает до невозможности.
Сначала его просто пытались заткнуть, и Вадик снова вспомнил папу, но уже в другом контексте - грозил папиными связями. Затем думали спровадить - не удалось. Покидать сцену ему не хотелось. Честное слово, такого упоротого проще убить и вынести, чем убедить и вывести. Тогда мы с Костей аккуратно приложили Вадика, без особого ущерба, только чтоб уснул. Туловище закинули на кровать в дальней комнате - родительской спальне, а дверь закрыли. Но не учли, вернее, не заметили - темно было - что на той же кровати уже успела устроиться какая-то девчонка. Ее развезло еще раньше, вот она, видимо, и решила прикорнуть в тишине.
Кто ж знал, что мелкая оплошность обернется катастрофой.
Что и как было в точности - неизвестно. Но если без конкретики, то предположить можно примерно следующее: Самусевич пару часов спустя оклемался, смотрит, под боком - девушка. Пьяная. Спит. Инстинкты, гормоны, хмельной задор взяли верх. Хоть там и брать-то было не над чем - Вадик по своей натуре та еще скотина. Но спящая красавица, видать, в самый ответственный момент вдруг тоже очухалась. И происходящее ей не понравилось, потому что она двинула Самусевича какой-то ерундовиной в виде жирного китайца в позе лотоса. Китаец до этого момента стоял на тумбочке у кровати - привлекал не то деньги, не то удачу. Этот фетиш, между прочим, был из камня и весил килограмма три навскидку. Так что, забегая вперед, скажу, что всем нам и, прежде всего, Вадику еще крупно повезло, что девчонка его всего лишь вырубила, потому что запросто могла бы и совсем прибить.
Тем временем у нас тоже драмкомедия развернулась. Пока ели, пили, болтали - все было в ажуре. Потом Ветрова объявила, что хочет танцевать. Общество ее поддержало. Выключили свет, врубили клубняк. Мы же с Костей вышли в подъезд покурить.
- Че-то как-то не айс, - изрек Костя. - Скучно. И девки все какие-то стремные. Не, вообще-то одна ничего такая. Черненькая, с хвостиком. Оля, кажется. Как она тебе? Ты ее знаешь? Из вашей школы?
Ответить я не успел. На площадку высунулась именинница.
- А вы чего здесь?
- Курим.
Костя выпустил сизые кольца.
- Курить вредно.
Костя оставил эту новость без ответа и невежливо повернулся к Ветровой спиной.
- Так она из вашей школы? - переспросил он про черненькую Олю так, будто Наташка уже ушла или вообще не приходила.
- Из нашей.
- Слушай, ты же танцевать хотела, - это я уже Наташке, потому что я так не могу - она встала столбом и покидать нас даже не думала.
- Дим, мне поговорить с тобой надо. Костя, ты ведь Костя? Дай нам с Димой поговорить. Пожалуйста.
Приплыли! Этого еще мне не хватало. Костя ухмыльнулся, забычковал сигарету, сплюнул и вальяжно удалился, кинув напоследок многозначительный взгляд.
- Хам, - пошутил я, как бы извиняясь за друга.
Пауза.
- Спасибо, что пришел.
Я пожал плечами.
- Не за что. Спасибо, что пригласила.
Опять пауза. Еще дольше.
- Дим...
Наташка снова замолчала. Но я уже и так понял, что она пыталась из себя выдавить. Вот только чего мне точно не надо - так это розовых соплей и любовных воздыханий девочки-припевочки. Хотел сказать что-нибудь отрезвляющее и не очень оскорбительное, но не подобрал слов. Зато на ум пришла сцена из Евгения Онегина - ходили недавно с классом в театр. Опера мне не понравилась. Татьяна была в годах и вообще толстая. Онегин - тоже с брюшком и вдобавок лысый. Пели они громко, но слов не разобрать. Двигались нелепо. В общем, цирк, а не театр. Вспомнилась опера некстати - я издал смешок, а Ветрова приняла это на свой счет. Обиделась. Ушла.
Пока думал, так оставить или объясниться - все-таки Наташка пусть и дура, и абсолютно не в моем вкусе, но человек хороший - из квартиры вынырнула та самая Оля, которую успел заценить Костик.
- Привет, - сказала она. - В одной школе учимся, а как следует не познакомились.
Оля заговорила нараспев и зачем-то встала полубоком, поглядывая искоса. Наверное, ей сказали, что в таком ракурсе она привлекательнее смотрится. Меня опять потянуло на смешок, но удержался. В конце концов, эта Оля хотя бы симпатичная и фигурка у нее, если не придираться - на пятерочку.
- Исправим недоразумение? - волей-неволей подхватил ее игривый тон.
- Давно пора. Холодно тут, - она поежилась.
- Согреть?
Я приобнял ее за плечи.
Она прильнула. Момент был волнующий. Но дверь снова распахнулась - опять Ветрова. Правда, увидев нас, она тотчас скрылась. Но настрой уже испарился. Наверное, Оля почувствовала то же самое, потому что деликатно отстранилась.
- Кстати, ты в курсе, подруга моя, - Оля кивнула в сторону двери, - запала на тебя?
Начинается...
- Это Ветрова что ли, подослала тебя поговорить со мной?
- Еще чего! - она надулась.
А вот здесь-то что обидного? Но я все равно примирительно сказал:
- Ты тоже моему другу понравилась.
- Тому амбалу, который с тобой пришел?
- Угу.
Думал, ей приятно будет, да и Косте мог бы задачу упростить, но Оля фыркнула. Это могло означать, что угодно от "ну и пусть, тоже мне новость" до "ну уж нет, твой друг - полный отстой". Но в любом случае - ничего хорошего для Бахметьева. Костян и правда за последний год резко вымахал и раздался вширь, но я всегда считал это плюсом.
- Зря ты. Нормальный он...
Она уставилась так, что пиарить Костю расхотелось.
- Ну, ты и придурок.
Оля дернулась и ушла. Ну, вот из-за чего она психанула? Да, с девчонками в тот вечер у меня определенно не заладилось.
Я вернулся в квартиру. Хотел позвать Бахметьева домой - давно было пора. Но не успел. На кухне началась какая-то заварушка. Наташка Ветрова ругалась с Олей. Или Оля с Ветровой. В общем, они обе друг другу наговорили "комплиментов", а потом еще и сцепились. "На самом интересном месте" Костик положил конец зрелищу, разочаровав публику. С изяществом слона в известной лавке он вклинился меж ними, по пути опрокинув стол, и развел бывших подружек.
- Да пусть бы помахались, - возмутился Петюня (тоже из нашего класса), убирая мобильник в карман.
Вот народ пошел! Целое поколение сам себе режиссеров. Недавно тоже был свидетелем: загорелся магазин. Люди оттуда выбежали с воплями. Суета, крики. Стекла полопались, дым из окон валит. Какая-то женщина, может, в панике, может, что-то ей помешало, но, в общем, осталась внутри. Металась, орала истошно. Здание тут же облепила толпа любопытных. Тетки, мужики, молодежь, пацанята - все стоят, разинув рты. И ладно бы просто смотрели, а то ведь почти каждый достал телефон и снимал. И у всех на лицах застыло одинаковое выражение: "Ух, ты! Вот это кадры! Кому покажу потом - офигеют". Нет, я, конечно, тоже не герой - в огонь за ней не кинулся, тем более там пожарные примчались и без меня прекрасно справились, но, черт побери, со стороны это любопытство выглядело мерзко. Так что Петюне я пожелал заткнуться и не отсвечивать.