Глава 16
Таня
В ожидании чуда
С Димой я совсем запуталась. Вернее, запуталась в своих предположениях, как же он все-таки ко мне относится. Все эти дни он был такой разный со мной. Иногда холодный и безразличный и казалось в такие моменты, что он ходит со мной через силу. Иногда ему становилось весело, но я видела, что его хорошее настроение никак не связано со мной. Но иногда, совершенно неожиданно, он вдруг проявлял ко мне внимание, настоящее внимание, не дежурное, не дружеское, а как будто я ему интересна, как девушка. Я это чувствовала. В такие минуты сердце заходилось, меня охватывала паника, и в то же время безумно хотелось... чего... сама не знаю. Но то были самые сладкие мгновения. Их я переживала вновь и вновь в воспоминаниях, в воображении, чуть приукрашивая и дополняя собственными придумками. И воображаемая я была куда как смелее, чем я - реальная. Эта неуверенность в себе здорово мешала и как побороть ее - неизвестно. А всё из-за неопределенности с Димой. Он мог со мной ходить лишь из чувства долга, мог со мной разговаривать только чтобы совсем не заскучать, но зачем он порой смотрит на меня так, что сердце замирает. Равнодушный так смотреть не станет. С другой стороны, Дима по-прежнему ограничивал наше общение только школой. Ни разу ни звонка, ни смски. А теперь я и вовсе в смятении. И от всех этих противоречивостей в моей голове хаос.
Всё началось со школьной дискотеки, куда идти он явно не хотел, но почему-то согласился. Даже нет, сам предложил! Если честно, то я до сих пор не могу разобраться, зря мы туда пошли или нет. Потому что мне пришлось пережить столько унижений... Но лучше по порядку.
Несмотря на то, что Дима сам меня позвал, на вечере ему было откровенно скучно. Я это видела и, конечно, мое прежнее ликование быстренько испарилось. Мы не танцевали и из-за громкой музыки не могли и разговаривать. Просто сидели молча на стульях, расставленных вдоль стен специально для таких вот как мы, не танцующих. Потом он наклонился ко мне и сказал в самое ухо, что хочет выйти покурить. Я кивнула, хотя сама тут же подалась панике - вдруг наши заметят, что я одна. Ко мне и так еще до вечера Зубков успел подкатить с недвусмысленными угрозами. И хотя никого из нашего класса поблизости не было видно, я сидела в напряжении, моля об одном - чтобы Дима вернулся как можно скорее. Но прошло десять минут, двадцать, а он всё не возвращался. Я начала нервничать. Мимо меня прошла Жанка Корчагина и совершенно точно меня заметила. Я совсем упала духом, думала, сейчас позовет остальных, мол, удачный момент - предательница, наконец, одна. Где-то ходил Свисток, но как назло куда-то делся. Наши тоже не появлялись. Выходит, Жанка меня не сдала. Но только я облегченно вздохнула, как кто-то грубо, с силой дернул меня за руку. От неожиданности я слетела со стула на пол. Не успела подняться, как меня подхватили за локоть и потащили на выход. Это была Анита Манцур. Я едва успевала семенить за ней. Она словно клешней вцепилась. Вела молча, ни звука не вымолвила, но ее лицо яснее ясного говорило, что ничего хорошего не жди. Следом за нами шли девчонки из ее класса. Мы свернули в крыло, где находится спортзал. Тут мои сомнения окончательно развеялись, она тащила меня в раздевалку на разборки.
- Отпусти меня, - жалобно попросила я.
Но Анита никак не отреагировала.
Только когда втолкнула меня в раздевалку, куда набились и ее одноклассницы, одна из которых, самая толстая, подперла дверь, Анита заговорила:
- Я тебя сейчас не отпущу, а опущу, овца.
Она схватила меня за шиворот и поволокла в глубь раздевалки. Остальные окружили нас плотным кольцом, точно так, как когда-то мы - Волкову.
- Ты, тварь, совсем берега попутала? Ты себя хоть в зеркале видела, уродина? Ты на кого губу раскатала, лохушка тупая? Это - мой парень. Тебе ясно, мразь? - она выкрикивала и на каждой фразе толкала меня в грудь, пока я не уперлась в стену.
Потом схватила за волосы и резко дернула вниз. Я взвыла от боли и согнулась пополам. Ее подруги стали смеяться и подначивать ее:
- Анька, давай, а то эти малолетки в конец оборзели.
- Проучи овцу, пусть знает, как трогать чужое.
- Разбей ей морду!
Я пробовала выкрутиться, но Анита еще крепче вцепилась в волосы. Потом и руку выкрутила так, что я и пошевелиться не могла.
- Слышь ты, подстилка дешевская, еще раз увижу твою мерзкую рожу рядом с Расходниковым, и тебе - конец!
Анита норовила пнуть коленом мне в лицо, но я, как могла, уворачивалась и закрывалась свободной рукой. Тогда она повела на себя заломленную руку. Резкая боль пронзила суставы, и я невольно вскрикнула. Девчонки засмеялись, а Анита разразилась матом. Я же думала только об одном: скорее бы меня отпустили и всё закончилось. Стоять в такой унизительной позе было просто невыносимо. Но эта ненормальная Манцур, похоже, только входила во вкус. Она с яростью вонзила ногти в мое запястье и снова вывернула руку.
- Ты у меня, кобыла, навсегда запомнишь, как липнуть к моему, слышала, мо-е-му парню!
Один раз ей все-таки удалось заехать мне коленом по подбородку. Зубы клацнули, во рту появился металлический привкус. В этот же момент дверь с грохотом распахнулась. Подруги Манцур умолкли, а потом и ее саму от меня оторвали. Я выпрямилась. Меня не трясло - колотило. Наверное, у меня был шок, потому что ни говорить, ни плакать, ни соображать не могла.
Это был Дима. Мой Дима. Как хорошо, что он пришел! Он заслонял меня собой, потому что Манцур так и продолжала нападать, наскакивая на нас с каким-то жутким остервенением и выкрикивая угрозы и ругательства. А потом Дима ударил ее по лицу. Все буквально остолбенели, особенно Анита. Она так и застыла с открытым ртом. Дима же взял меня под руку и увел оттуда.
Всякий, кто ни встретился нам в коридоре, вестибюле, гардеробе, смотрел на меня и глумливо ухмылялся. Как будто уже все знали о том, что меня избили, унизили, опозорили. Там же околачивалась и Запевалова с Лукьянчиковой. С каким же злорадством она на меня смотрела! Остальные откровенно смеялись надо мной. Это было просто ужасно, передать словами невозможно. Дима оделся быстро, меня же как сковало по рукам и ногам. Он не злился, наоборот, старался помочь. Прибежала Анита и снова принялась орать на меня. Обзывала последними словами. Дима стоял напротив меня (помогал с замком, который как назло заел), а к Манцур - спиной. Один раз он обернулся к ней:
- Успокойся уже, истеричка.
- Да пошел ты, козел! Ты еще пожалеешь!
Она выкрикивала оскорбления, но больше он никак не реагировал. Наконец, справился с замком. Анита и это обсмеяла. Но Дима, словно не замечая ее слов, одел на меня шапку и шарф, посмотрел мне в глаза и улыбнулся так тепло, так по-доброму, что ужас и мучительный стыд мгновенно отступили. Я улыбнулась ему в ответ, а потом, уходя, случайно кинула взгляд в сторону Запеваловой и Лукьянчиковой и явственно прочла в их лицах зависть...
***
Весь кошмар пережитого унижения и издевательства перечеркнула одна-единственная Димина улыбка. В тот момент мне подумалось: "Да я же ему нравлюсь! Был бы он равнодушен ко мне, разве бы стал так себя вести? Заступаться за меня, заботиться...". Я даже заплакала от восторга и эйфории. Ради такого можно было и потерпеть Анитины выходки. Меня переполняли необыкновенные ощущения - не просто радость, а предчувствие еще большей радости, нет - счастья, неземного счастья, чуда.