– Я все прекрасно понимаю. – Зоя сама пришла Бертрану на помощь, стараясь смягчить его очевидную неловкость. – Ну, я готова ехать, если вы также готовы, разумеется.
– Конечно, конечно, – галантно предлагая руку, произнес Бертран.
Зоя взяла Бертрана под руку, и он повел ее в прихожую, где их ждал дворецкий, держа вечерний плащ Бертрана и его высокую шелковую шляпу.
– Доброй ночи, Десмонд, – сказала Зоя, когда дворецкий открыл перед ней переднюю дверь, и вышла наружу.
– Приятно провести вечер, мисс Баллинджер, мистер Каммингтон, – отозвался дворецкий вслед спускающейся по лестнице паре.
Фамильная карета Каммингтонов стояла под специальным навесом возле подъезда к боковому входу имения Плантинг Филдс. Это имение располагалось в районе Каслбар Хилл, к западу от Лондона, и вот уже два столетия принадлежало Баллинджерам. Впечатляющая повозка представляла собой специально сконструированный экипаж – «журавлиную шею». Такое название он получил благодаря тому, что низ кузова был сильно выгнут над передними колесами, подобно шее журавля. Выкрашенная в синий цвет, позолоченная карета была расписана изображениями причудливых растений и фруктов. Тяжелые бархатные занавески прикрывали окошки на дверях, а венецианские шторы висели на окнах по бокам передних сидений. Место кучера, драпированное шелком и бархатом, располагалось на специальном возвышении над передней осью и было вынесенно довольно далеко от самого кузова кареты, подвешенного на четырех С-образных кожаных рессорах.
Выряженный в ливрею почтенный кучер, на вид которому было за пятьдесят, стоял – весь внимание – возле открытой двери кареты, готовый помочь Зое подняться.
– Не беспокойся, Кроули. – Бертран махнул кучеру, показывая, что справится без его помощи, и сам предложил руку Зое.
Несколькими мгновениями спустя Бертран и Зоя уже сидели в уютной кабине, неярко освещенной двумя медными фонарями. Кучер по имени Кроули вскарабкался на свой насест, отжал тормоза и громко щелкнул кнутом. Четверка лошадей дернулась вперед и, перейдя на неторопливый ровный шаг, направилась по аллее, проходившей вдоль небольших, разбросанных тут и там лужаек и знаменитых садов, которые и дали название имению12.
В действительности, эти сады, согласно легенде, когда-то были древним кладбищем друидов. Задолго до того, как Баллинджеры построили свое имение и поселились в нем, кладбище под названием «Плантинг Филдс» уже было известно среди местных жителей, старавшихся обходить его стороной. Все, что осталось от изначального Плантинг Филдс – это странный круг из каменных столбов, очень похожий на круг в Стоунхендже, но намного меньший по размерам. По преданию, круг в Плантинг Филдс являлся местом, где друиды совершали человеческие жертвоприношения, а тела своих несчастных жертв «сеяли» в полях неподалеку. Для того чтобы сломать старые предрассудки, первые владельцы имения Баллинджеров превратили окружавшие его поля в цветущие сады, посреди которых и оказался крут из каменных столбов, случайно изменив смысл названия «Плантинг Филдс».
Третье поколение Баллинджеров было очаровано высокими, в десять футов, камнями и, мало заботясь об археологических памятниках, наняло команду итальянских каменотесов для того, чтобы переделать каменные столбы в классические фигуры каких-нибудь античных богов. Каменотесы, возможно, под влиянием духа друидов, которые, предположительно, построили каменный круг, вдруг объявили, что данный тип камня не пригоден для высечения скульптур. Вместо античных богов итальянцы, вдохновленные скорее кельтами, чем греками и римлянами, вырезали на широких поверхностях простые фигуры и образы. Результат оказался потрясающим. Высокие, квадратные в основании столбы превратились в гигантские каменные стелы с высеченными на них кельтскими крестами, фигурами христианских монахов и рыцарей и даже ликами древних предков друидов. Они поражали своей красотой и в то же время вызывали суеверный страх.
Когда карета выехала из имения, солнце только начинало опускаться за горизонт, и каменные столбы отбрасывали длинные тени на окружавшие их сады. Откинув венецианские занавески, Зоя задумчиво смотрела на изваяния, вспоминая, как она, ее братья и кузены любили танцевать и играть среди этих камней, прячась за ними, прыгая друг через друга, точно в День Всех Святых. Зоя вспомнила, в какой безопасности чувствовала она себя в «Круге Друидов», как называло его большинство окрестных жителей.
– Какой позор для мисс Роуз, не так ли? – спросил Бертран, решив, по всей видимости, найти любую тему для разговора и нарушить, наконец, затянувшееся молчание.
Оторвавшись от сладких воспоминаний, Зоя отвернулась от окна и пробормотала:
– Мисс Роуз?
– Ну, да. Леди Роуз Хадсон. Конечно, вы следите за разгорающимся скандалом. – Понизив тон на последнем слове, Бертран упомянул о «деле Хадсон», как его называли повсюду в Лондоне. – Все говорят, что она наделала ужасные гадости.
– Извините, но никто еще не доказал, что она сделала хотя бы одну гадость. Похоже, «ужасные гадости» придуманы в узком кругу завистливых девиц с болтливыми языками.
– Я не хотел вас обидеть, – подобострастно сказал Бертран, очень огорченный мыслью о том, что мог настроить против себя Зою. – В любом случае у кое-кого из фрейлин были какие-то причины для такого обвинения.
– Почему? Потому, что леди Роуз начала полнеть? Но это не обязательно означает то, что она беременна.
– Но когда молодая девушка не замужем и служит при самой королеве, она должна быть очень осторожна в...
– Девушка не может полностью отвечать за свое здоровье. И вообще, чье-либо здоровье не должно становиться предметом слухов и сплетен.
Зоя сама удивлялась тому, насколько рассердил ее недавний скандал. Она уже устала слушать подробности, которыми делились между собой многие женщины, служащие при королеве, в том числе и Ленора Йорк. Как только появлялось подозрение, что какая-нибудь из их подруг – королевских фрейлин – становилась беременной, они тут же обвиняли ее в аморальном поведении, заходя в своих нападках иногда так далеко, что лорду Мельбурну приходилось отдавать указания о специальном расследовании.
Придав своему лицу целомудренное выражение, Бертран произнес как можно более мягким тоном:
– Возможно, все это дело замнут. Тем более теперь, когда королевский лекарь лично вмешался и обследовал бедную девушку.
– Бедная девушка – леди Роуз – была полностью оправдана, не забывайте об этом. А злые языки все еще продолжают болтать, несмотря на то, что сказал сэр Джеймс Кларк. Похоже, на самом деле, его обследование только ухудшила ее положение; говорят, что она не встает с постели и продолжает поправляться.
– Возможно, сэр Джеймс Кларк ошибся, – задумчиво сказал Бертран.
– Вот – то, что я и имела в виду. Лекарь – королевский лекарь, заметьте – объявил, что честь девушки осталась... нетронутой, – деликатно выразилась Зоя, – а слухи только продолжают нарастать. Мы должны сочувствовать несчастной леди Роуз, а не обвинять ее в аморальном поведении.
– Я не имел в виду... – Бертран неловко запнулся.
Зоя посмотрела на Бертрана – он казался таким удрученным, что она невольно положила ладонь на его руку.
– Извините, Бертран, – Зоя была искренней. – Дело не в вас. Дело в том, каким образом вся страна приняла чью-то сторону – либо тех, кто поддерживает леди Роуз, либо тех, кто обвиняет Роуз Хадсон в предполагаемом неблаговидном поведении. Это только предлог для начала охоты на ведьм – и не только против леди Роуз.
Бертран посмотрел на Зою, в его глазах мелькнула надежда, когда он увидел неподдельно теплое выражение ее лица. Он шевельнулся было, чтобы взять Зою за руку, но она почувствовала его движение и деликатно ее убрала.
– Охота на ведьм? – возобновил прерванный разговор Бертран, когда его попытка не удалась. – Вы имеете в виду: против нашей королевы?