Зоя повернулась и уставилась на брата:
– А если бы это было на самом деле так?
Откинув голову назад, Остин громко захохотал, брызгая слюной:
– Ради всех святых, вы же родственники!
– Непрямые.
– Конечно, у тебя нет никаких намерений относительно Росса. Он ведь не более, чем маленький недоразвитый слюнтяй, у которого нет никакого будущего, за исключением разве что карьеры захудалого торговца.
– Но в этом нет его вины, – возразила Зоя, затем в недоумении покачала головой и произнесла:
– Как будто есть что-то предосудительное в том, чтобы быть торговцем. Разве плохо, что корабли Эдмунда плавают по всему миру – от Индии до Восточной Африки?
– Они ведь не принадлежат Эдмунду, он арендует их у других. Но даже если бы у него был целый флот, тебе все равно не пристало бы прыгать вокруг такого сосунка, как Росс.
– Тебе бы больше понравилось, если бы я прыгала вокруг старых развратников вроде Бертрана Каммингтона? – Повернувшись, она начала укладывать свои каштановые волосы.
– Старых развратников? Но Бертье не старше тридцати!
– Слишком уж старый для своих тридцати, – отпарировала Зоя.
– Единственное, что есть старого у Бертье, так это его родословная. Лорд Генри и леди Вирджиния Каммингтон пользуются повсюду уважением и признанием...
– Я иду на коронацию с Россом. Это решено, и не надоедай мне лишний раз.
Черты Остина смягчились. Он подошел к Зое, стоявшей к нему спиной, и, понизив тон, произнес вкрадчивым голосом:
– Пожалуйста, отнесись с пониманием к причинам, которые побуждают меня это делать. Конечно, нет ничего плохого в том, что в аббатство тебя будет сопровождать кузен Росс. Но Бертье тоже будет там. Ты ведь знаешь, как ты ему нравишься. Я только подумал о том, что если ты найдешь для него немного места в своем холодном сердце и уделишь ему хоть капельку своего драгоценного внимания, это поможет развеять слухи и домыслы, которые ходят в связи с твоей чрезмерной привязанностью к Россу.
– Мои привязанности – мое личное дело.
– Разумеется. Но...
– И не меньше, кстати, можно сказать о твоей привязанности к нашей дорогой Леноре.
Остин запнулся от неожиданности и на мгновение потерял дар речи.
Зоя усмехнулась, глядя на него в зеркало.
– Не строй из себя невинную овечку. Я видела, какими глазами вы смотрели друг на друга. Да и Джулиан, по моему, не теряет времени даром, – добавила она, упоминая другого своего брата, которому недавно исполнилось двадцать три года.
– Я? И Ленора? Но ведь она... она же...
– Жена Тилфорда? – подсказала Зоя. – С каких пор это стало препятствием для Леноры?
– Между мной и Ленорой ничего нет! – воскликнул Остин, защищаясь. – Совсем ничего!
– Возможно, пока нет. Но эта женщина давно на тебя глаз положила, попомнишь мои слова.
– А Росс на тебя глаз не положил? – спросил Остин, пытаясь перевести щекотливый разговор на тему, которая касалась Зои, а не его самого.
– Конечно, нет. Мы друзья, и не более того.
– Тогда почему бы не дать шанс Бертье?
– Бертран Каммингтон мне не интересен.
– А тебе вообще кто-нибудь интересен?
Зоя вздохнула и пожала плечами:
– В данный момент – нет. Может, когда-нибудь...
– Ты превратишься в брюзгливую старую деву прежде, чем найдешь мужчину, который будет отвечать всем твоим сумасбродным требованиям.
– Мне всего девятнадцать.
– Вот почему я и беспокоюсь за тебя, – положив руку на плечо Зои, Остин легонько сжал его.
– В девятнадцать лет ты должна думать о замужестве и детях. Тебе следует проводить время среди молодых неженатых мужчин нашего сословия, а не с твоим купчишкой-кузеном, несмотря на все ваши там привязанности, и каким бы он душкой... – он передразнил голос Зои, выговаривая слово «душка», – ...не был.
– Не приставай ко мне со всей этой ерундой! – Повернувшись к брату лицом, девушка легко толкнула его ладонью в грудь, как будто желая выставить за дверь. – А теперь уходи, скоро прибудет Росс, а я еще не готова ехать.
– Не только я о тебе беспокоюсь, Зоя. И мама, и отец...
– Только ты, Остин. И ты об этом прекрасно знаешь. Ты боишься, что я или Джулиан в один прекрасный день наделаем глупостей и лишим тебя шанса получить когда-либо место в парламенте. – Она сделала паузу, ожидая, что он отвергнет обвинение и, не дождавшись, продолжила: – Ну, наш братец скоро отплывет на корабле в Индию. Что же касается меня, тебе не стоит бояться скандала. Мы с Россом на самом деле всего лишь друзья, и хоть я и не в восторге от твоего приятеля Бертье, я уверена, что мужчина, на котором я в конце концов остановлю свой выбор, будет соответствовать моему положению в обществе.
– Ты неправильно меня поняла... – Остин протестующе поднял руки.
– Да уйдешь ты, наконец, или нет, Остин. Мне нужно готовиться к коронации. – Она подтолкнула его в сторону гостиной.
Остин, похоже, смирился со своим поражением:
– Я дам тебе знать, когда прибудет твой эскорт.
– Я хочу, чтобы ты был вежлив с Россом, когда он здесь появится.
– Не волнуйся за меня. Я сделаю все возможное, чтобы с твоим маленьким хлыщом – то есть, я хотел сказать, другом – обошлись, как подобает.
Зоя уже была готова опять наброситься на Остина, но тот скрылся в гостиной. Возмущенно покачав головой, она повернулась к зеркалу и посмотрел на себя – высокая, стройная, с гибкой фигурой и классическими формами. Как всегда, она и на этот раз осталась недовольна собой. Ее скулы были слишком высоки и выдавались немного вперед, а подбородок выглядел слишком острым. Однако, кожа была изумительно гладкой и чистой, а глаза... да, она была более чем удовлетворена своими глазами.
Из троих детей Седрика и Сибиллы Баллинджеров, только у Зои были глаза ее деда Вильяма – не карего, а редкого по красоте изумрудно-зеленого цвета, которые одновременно и зачаровывали, и приводили в замешательство каждого, на ком она останавливала взгляд. Что-то в этих бездонных, загадочных глазах говорило Зое о том, что она не должна превращать свою жизнь в привычную и удобную для людей ее круга рутину. Она должна не отдавать свою душу и тело человеку, подобному Бертрану Каммингтону, а искать чего-то более волнующего, необычного – может, даже скандального. Она должна ждать мужчину, который сможет смело заглянуть в эти непроницаемые зеленые глаза и не убояться их головокружительной бездны и того ослепительного света, который скрывается за ней.
* * *
Пройдя не более мили, Коннор Магиннис присоединился к толпе, спешащей вниз по Петтикот Лэйн к широким улицам, по которым должна была проезжать процессия королевы Виктории. Несмотря на то, что вот-вот мог пойти дождь, у уличных торговцев – по крайней мере, у тех из них, которые продавали еду и напитки, – дела шли очень бойко. К ним непрерывно подходили прохожие и покупали всевозможные пирожки с начинкой, горы которых громоздились на широких подносах, или рыбу – жареную и соленую. Большинство торговцев стояли рядом со своими лавками и довольно кивали головой, считая монеты. Некоторые из наиболее предприимчивых шли навстречу толпе, толкая людей неуклюжими лотками и громко крича: «Лимонад! Лимонад! Полпенни кружка! Полпенни кружка! Шипучий лимонад!»
Для продавцов ненужных в такой день вещей – ножниц, карманных ножей, карандашей, стальных перьев, всевозможных дешевых безделушек – сегодняшняя ярмарка явно не удалась. И на самом деле, многие из них, казалось, дремали возле своих прилавков или задумчиво покачивались, окутанные клубами табачного дыма. Но как только какой-нибудь прохожий показывал, хотя бы взглядом, что интересуется предлагаемой вещью, торговец моментально оказывался на ногах и с учтивым и внимательным видом начинал расхваливать «самый лучший товар и самые низкие цены во всем Лондоне – да какое там! Во всей империи Ее Величества!»
Коннор приближался к углу квартала, которым заканчивался деловой район Петтикот Лэйн, когда увидел большое количество людей, собравшихся посмотреть на нечто необычное. Подойдя поближе, он мельком разглядел, что, похоже, посреди улицы шла драка, окруженная многочисленными зеваками. Некоторые горожане останавливались, чтобы посмотреть на происходящее, остальные, менее любопытные, огибали крут и двигались дальше.