Росс был неприятно поражен тем, насколько насмешливо звучал голос Джеймса Иннса, однако еще более удивился дерзости своего собственного ответа:
– Это бы не удовлетворило потребности Англии в китайском чае, и если бы мы, английские купцы, не уделили этой потребности должного внимания, другие вступили бы в игру и сделали бы это за нас. Более того, мы, черт подери, прекрасно знаем, что если бы мы попытались в большом количестве ввозить опиум в Англию, это привело бы к принятию законов, подобные которым, кажется, и собирается вводить Лин здесь, в Китае.
– Так значит, вы становитесь на сторону китайца, не так ли? – продолжал спор Иннс, подозрительно прищуривая правый глаз.
– А вы разве нет?
– Я? – переспросил Иннс, немного растерявшись. – Каким это образом?
– Не только именно вы, но и все остальные. – Росс оглядел стоящую вокруг него группу мужчин, включая и Джеймса Матесона. – Я понимаю, что вам не хочется прекращать торговли опиумом, но одновременно вы не желаете его легализации. Я читал последний номер «Опиумного циркуляра», – продолжал Росс, упоминая бюллетень компании «Жардин», – и Вильям Жардин сам об этом же и пишет.
– Если бы эта торговля когда-либо была легализована, – вмешался Роберт Том, припоминая слышанные ранее чьи-то слова, – она сразу бы перестала быть прибыльной. Чем больше трудностей, которые с ней связаны, тем лучше для нас с вами.
– Вот именно, – провозгласил Росс.
– Так что же вы предлагаете делать? – Иннс сердито махнул рукой в сторону расположенных неподалеку факторий. – Отказаться от опиума? Отказаться от всей торговли чаем?
Росс открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент в спор вмешался Матесон:
– Мы слишком многого требуем от нашего юного гостя, желая, чтобы он, только что сошедший с борта корабля, решил нашу китайскую проблему. – Обняв Росса за плечо, он добавил: – Я бы сказал, с утра прошло уже достаточно времени, и мы можем пропустить стаканчик доброго английского рома, вы не против?
– Конечно, если он только не окажется на поверку тем перво-чопным ромом, который продают на Аллее Го, – шутливо заметил Росс.
Матесон повернулся к Роберту Тому и усмехнулся:
– Я вижу, ты учишь его всем тонкостям жизни в Кантоне, – он сжал плечо Росса. – Для вас, мой юный друг – никакого самшу. Мы будем пить на веранде Новой Английской. Вы должны составить мне компанию за обедом, в большом зале. Вы там уже хоть раз обедали?
– Нет, сэр.
– О, вам обязательно понравится. Только представьте себе: хрустальные подсвечники со спермацетовыми свечами, расписанный золотом фарфор, лучший во всей Восточно-Индийской компании, официанты, стоящие за спинкой каждого стула, готовые выполнить любое ваше пожелание, даже то, о котором вы еще не успели подумать, и большой, в полный рост портрет короля Генриха Четвертого, смотрящего на вас со стены.
Росс тепло поблагодарил Матесона за приглашение. Затем он подошел к остальным мужчинам, стоящим неподалеку, и обратился к Джеймсу Иннсу:
– Я надеюсь, вы не чувствуете себя обиженным за...
– Не стоит беспокоиться за таких, как мистер Иннс, – шутливо крикнул Матесон. – Я не прав, Джеймс?
– Совершенно верно, – согласился Иннс, изобразив на своем лице то, что при данных обстоятельствах вполне могло бы сойти за улыбку. – Но я жду не дождусь того момента, когда смогу продолжить нашу беседу.
– Возможно, после обеда? – предложил Матесон. – Вы ведь присоединитесь к нам в Новой Английской, не так ли?
– Разумеется. Капитан Эллиот и я даже не думаем о том, чтобы пропускать воскресный обед.
– Тогда, джентльмены, увидимся в полдень. – Матесон обнял одной рукой Росса, другой – Тома, и они двинулись по направлению к Речной фактории. – Ну, пойдемте, друзья мои. Осмелюсь сказать, что по такому случаю вам придется переодеться во что-нибудь более нарядное.
Том как-то неловко возразил:
– Я, э-э, я не уверен, что буду свободен во время обеда...
– Конечно, будешь, молодой человек, – настаивал Матесон, понимавший, что Том пытается отпроситься только потому, что он всего лишь клерк компании «Жардин». – Я и не думаю приглашать туда юного Росса без сопровождающего переводчика.
– Но все будут разговаривать по-английски, – заметил Том.
Матесон лукаво улыбнулся:
– Вместе с тем, я не удивлюсь, если понадобится помощь переводчика, когда подобные Джеймсу Иннсу и его помощникам в следующий раз начнут спорить с сыном Эдмунда Баллинджера!
* * *
На следующий день, ближе к вечеру, Росс шел через Главную площадь по направлению к Старой китайской улице, по обоим сторонам которой вытянулись ряды всевозможных магазинчиков, представляющих собой не более, чем просто прилавки на открытом воздухе. Росс регулярно отправлял письма родственникам – в особенности своей кузине Зое. Теперь он хотел послать всем им какие-нибудь безделушки в память о своем пребывании в Китае.
На прилавках первого магазина, который посетил Росс, были выставлены лакированные коробки, принадлежащие пожилому китайскому господину с редкими волосами и располагающей улыбкой. Его лицо было покрыто такими же запутанными линиями, что и поверхность коробок. Китаец постоянно прикладывал коробки к щеке и, заразительно смеясь, без умолку щебетал что-то на кантонском диалекте, очевидно, сравнивая свое лицо с рисунком на коробках и указывая на их очевидное сходство. Когда, Росс, наконец, взял понравившуюся ему коробку – красную, овальной формы, с цветком лотоса, вырезанным на крышке, – господин вытащил из кармана своего халата кусок газетной бумаги и настолько искусно завернул покупку, что не потребовалось никакой тесемки для удержания бумаги на своем месте.
Несколько минут ушло на то, чтобы выяснить, сколько нужно заплатить, и, в конце концов, Росс убедился в том, что ужасно много переплатил, – особенно когда обнаружил, с какой настойчивостью другие торговцы бросались за ним вслед, когда он шел по улице. Однако по английским меркам это была довольно выгодная сделка, и Росс быстро и с удовольствием совершил остальные покупки: набор брошей из слоновой кости, салфетницы-клуазоне, и даже пару изящных нефритовых чоп-палочек.
Кода его ноша перестала умещаться в руках, Росс приобрел шелковый шейный платок – немного слишком яркий, на его вкус, однако сделанный из крепкого материала и прочно сшитый – и с его помощью связал покупки в удобную сумку с подобием ручек, в которые он просунул кисть своей левой руки. Затем Росс повернулся и пошел назад, с трудом пробираясь через узкий проход между магазинами.
Росс как раз выходил из затемненной Старой китайской улицы на относительно светлую, укутанную легким туманом площадь перед факториями, когда неожиданно столкнулся с моряком, спешащим в противоположном направлении. Росс едва удержался на ногах и выпустит ручки своей импровизированной сумки, которая с глухим стуком упала на утоптанную землю. Росс быстро пробормотал: «Извините», хотя, по правде говоря, виновником инцидента был совсем не он, и опустился на колени. Раскрыв свою сумку, он удовлетворенно отметил про себя, что ее содержимое почти не пострадало.
Как раз в тот момент, когда Росс обнаружил, что одна из его покупок все-таки сломана – чоп-палочки30 раскололись на дюжину зеленых нефритовых кусочков, – моряк, с которым он столкнулся, принялся смеяться – сначала просто усмехаться, затем громко хохотать, схватившись за низ живота.
– Ну, рад, что вам так весело, – произнес Росс, снова завязывая сумку. – Но я не вижу...
Слова застряли у Росса в горле, когда он поднял голову и увидел перед собой знакомое лицо своего кузена.