— Это выглядело так. Из телевизора, я имею в виду.
— Ты смотрела его?
— Да. Я была на Восточном побережье, поэтому не спала допоздна и все такое. Смотрела на небо из окна своей спальни и немного поплакала.
Он кивает, и вдруг изучает меня. — Так вот почему ты учишься в аспирантуре? Ты хочешь работать над будущими марсоходами?
— Это было бы потрясающе. Но подойдет все, что связано с исследованием космоса.
— НАСА может очень пригодиться твое умение решать лабиринты. — У него снова появилась ямочка, и я смеюсь.
— Эй, я могу делать и другие вещи. Например… — Я указываю на третий монитор на столе, самый дальний от меня. На нем отображается часть кода, с которым Йен еще не ознакомил меня. — Хочешь, я помогу тебе отладить это? — Он бросает на меня растерянный взгляд. — Что? Это код. Всегда приятно иметь вторую пару глаз.
— Ты не должна…
— В пятой строке ошибка.
Он хмурится. Затем он сканирует код в течение секунды. Затем он поворачивается ко мне, к монитору и снова ко мне, еще больше нахмурившись. Я напрягаюсь, наполовину ожидая, что он начнет защищаться и отрицать ошибку. Я знакома с разрушающимся мужским эго, и я уверена, что именно так поступил бы любой из парней в моем аспирантском классе. Но Йен удивляет меня: он кивает, исправляет ошибку, на которую я указала, и выглядит не иначе как благодарным.
Ух ты. Мужчина — инженер, который не засранец. Планка довольно низкая, но, тем не менее, я впечатлена.
— Ты действительно готова пройтись со мной по остальной части кода? — осторожно спрашивает он, удивляя меня еще больше. Контраст между его мягким тоном и тем, насколько… насколько он большой и осторожный, почти заставляет меня улыбаться. — Это обходной путь для устранения двухсекундной задержки при наведении. Я собирался попросить одного из моих инженеров в Хьюстоне провести отладку, но…
— Я тебя поняла. — Я подкатываю свое кресло ближе к креслу Йена. Мое колено прижимается к его колену, и я почти автоматически отодвигаю его, но в долю секунды решаю оставить его там.
Своего рода эксперимент. Испытание.
Я жду, что он отодвинется, но вместо этого он изучает меня и говорит: — Это несколько сотен строк. Я должен был помочь тебе. Ты уверена…
— Все в порядке. Когда я буду писать отчет, я просто притворюсь, что задала тебе кучу вопросов о твоем путешествии, и придумаю ответы. — Просто чтобы подшутить над ним, я добавляю: — Не волнуйся, я упомяну, что хлопок не отбросил тебя назад на пути к НАСА. — Он хмурится, что вызывает у меня смех, и тогда я разбираю с ним код в течение пяти, десяти минут. Пятнадцати. Свет смягчается до оттенков позднего полудня, и проходит больше часа, пока мы находимся бок о бок, моргая на мониторах.
Честно говоря, это довольно простая отладка резиновой утки: он объясняет вслух, что он пытается сделать, что помогает ему проработать критические куски, а также найти лучшие способы сделать это. Но я довольно счастливый резиновый утенок. Мне нравится слушать его низкий, ровный голос. Мне нравится, что он, кажется, обдумывает каждую мою фразу и никогда ничего не отвергает прямо. Мне нравится, что когда он напряженно думает, он закрывает глаза, и его ресницы становятся пунцовыми полумесяцами на фоне его кожи. Мне нравится, что он создает тщательно отлаженный код без утечек памяти, и мне нравится, что, когда его бицепс касается моего плеча, я чувствую только твердое тепло. Мне нравятся его короткие, четкие функции, и то, как он пахнет чистотой, мужественностью и немного темнотой.
Ладно. Значит, он не в моем вкусе.
Но он мне нравится.
Не будет ли Мара возражать, если я бесстыдно предложу себя ее родственникам на информационном собеседовании, которое она любезно устроила? Обычно я бы просто согласилась, но эта дружба может быть немного обременительной. Впрочем, возможно, я могу с уверенностью предположить, что ей будет все равно, учитывая, что она, похоже, не знает, как именно она и Йен связаны.
К тому же, она щедрая душа. Она захочет, чтобы ее подруга и ее кузина — или — что — то — там еще переспали.
— Тебя случайно определили в команду по оценке высоты и положения? — спрашиваю я его, когда мы доходим до последних нескольких строк кода.
— Нет. — Он издал небольшой смешок. Его профиль — произведение почти совершенства, даже со сломанным носом. — Вообще — то, я пробил себе дорогу туда когтями.
— О?
Он сохраняет и закрывает нашу работу несколькими быстрыми нажатиями клавиш. — Что касается Curiosity, я присоединился к команде довольно поздно на стадии разработки и в основном сосредоточился на запуске.