Люди, одержимые космосом, делятся на два разных лагеря. Те, кто хочет полететь в космос и жаждет невесомости, скафандров, питья собственной переработанной мочи. А есть люди вроде меня: то, чего мы хотим — иногда то, чего мы хотим с тех пор, как наши лобные доли были еще недостаточно развиты, чтобы мы могли думать, что туфли на ногах — это хорошее модное заявление — это знать о космосе. Вначале это простые вещи: Из чего он состоит? Где он заканчивается? Почему звезды не падают и не разбиваются о наши головы? Затем, когда вы прочитаете достаточно, начинаются большие темы: Темная материя. Мультивселенная. Черные дыры. Вот тогда — то и понимаешь, как мало мы понимаем об этой гигантской штуке, частью которой являемся. Тогда начинаешь думать о том, можешь ли ты помочь получить новые знания.
Вот так и оказываешься в НАСА.
Итак, вернемся к Брайану Макдональду. Я не была с ним на встрече выпускников. (Я вообще не пошла на выпускной, потому что это была не моя сцена, и даже если бы это было так, я была наказана за провал экзамена по английскому, и даже если бы это было не так, к черту Брайана Макдональда и его плохо изученные пикаперские фразы). Тем не менее, что — то во всей этой истории меня зацепило. Почему закат должен быть голубым? Да еще и на красной планете? Это казалось чем — то заслуживающим внимания. Поэтому я провела ночь в своей комнате, гуглила частицы пыли в марсианской атмосфере. К концу недели я записалась в библиотеку и прочитала три книги. К концу месяца я изучала калькуляцию, чтобы понять такие понятия, как тяга во времени и гармонический ряд. К концу года у меня была цель. Туманная, запутанная, еще не до конца определенная, но, тем не менее, цель.
Впервые в жизни.
Я избавлю вас от изнурительных подробностей, но я провела остаток средней школы, надрывая задницу, чтобы компенсировать задницу, которую я не надрывала в течение предыдущего десятилетия. Представьте себе тренировочный монтаж 80–х, но вместо того, чтобы бегать по снегу и делать подтягивания с переделанной метлой, я усердно работала над книгами и лекциями на YouTube. И это была тяжелая работа: желание понять такие понятия, как диаграммы H — R, синодические периоды или сизигия, не облегчало их усвоение. Раньше я никогда не пыталась. Но в нежном шестнадцатилетнем возрасте я столкнулась с невыносимым потрясением, которое возникает, когда стараешься изо всех сил и понимаешь, что иногда этого просто недостаточно. Как бы больно мне ни было это говорить, но у меня нет IQ 130. Чтобы действительно понять книги, которые я хотела прочитать, мне приходилось пересматривать одни и те же понятия снова и снова, и снова, и снова. Поначалу я получала удовольствие от того, что узнаю новые вещи, но через некоторое время моя мотивация начала ослабевать, и я начала задаваться вопросом, что я вообще делаю. Я изучала кучу действительно фундаментальных научных вещей, чтобы иметь возможность перейти к более продвинутым научным вещам, чтобы однажды я действительно знала все научные вещи о Марсе и… и что тогда? Пойти на «Jeopardy!» и выбрать Космос за 500? Мне казалось, что это того не стоит.
Затем случился август 2012 года.
Когда марсоход Curiosity вошел в марсианскую атмосферу, я не спала до часу ночи. Я выпила две бутылки диетической колы, съела арахис на удачу, а когда начался маневр посадки, я закусила губу до крови. В момент, когда самолет благополучно коснулся земли, я кричала, смеялась, плакала, а потом была наказана на неделю за то, что разбудила всех домашних в ночь перед отъездом брата в командировку в Корпус мира, но мне было все равно.
В последующие месяцы я поглощала каждую маленькую новость НАСА о миссии Curiosity, и по мере того, как я размышляла о том, кто стоит за снимками кратера Гейла, интерпретацией исходных данных, отчетами о молекулярном составе Aeolis Palus, моя туманная, неопределенная цель начала укрепляться.
НАСА.
НАСА было тем местом, где нужно было быть.
Летом между младшим и старшим курсами я нашла рейтинг ста лучших инженерных программ в США и решила подать документы в двадцать лучших. — Тебе, наверное, стоит расширить свой охват. Добавь несколько школ безопасности, — сказал мне мой консультант. — Я имею в виду, что твои баллы действительно хорошие, и твой средний балл значительно улучшился, но у тебя есть куча, — долгая пауза для прочистки горла, — академических красных флажков в твоем постоянном послужном списке.
Я задумалась на минуту. Кто бы мог подумать, что то, что я была маленьким дерьмом первые полтора десятка лет своей жизни, приведет к долгосрочным последствиям? Не я. — Ладно. Отлично. Давайте сделаем тридцать пять лучших.