Выбрать главу

Летописцы и позднее настойчиво подчеркивали, что «Нижегородское и Городецкое и великое княжение бысть от Суждаля», то есть возникли до утверждения Владимира столицей великого княжества (до 1157 г.), после чего Суздаль перестал играть лидерствующую роль. Важны и данные Лаврентьевской летописи о походе владимиро-суздальских полков на булгар зимой 1171/72 г., под предводительством сына Андрея Боголюбского Мстислава, который, выйдя из Городца на Волге, две недели ждал на устье Оки подхода рязанского и муромского полков. Едва ли в разгар зимы Мстислав мог поджидать их на открытой, продуваемой холодными ветрами местности. Скорее, надо думать, он со своими воинами находился в теплых жилищах и под защитой укреплений, ибо окружали русских воинов подчиненные булгарам мордовские земли.

Не дождавшись союзных полков, Мстислав с небольшой ратью двинулся в Булгарию, захватил город и шесть сел и повернул назад. Хотя его измученный зимним многотрудным походом полк преследовал 6‑тысячный отряд булгар, Мстислав, достигнув устья Оки, отпустил основную часть войска с обозом во Владимир, а сам «встал» — также явно в укрепленном месте. Булгары, узнав о достижении русскими дружинами района современного Нижнего Новгорода, не решились напасть на них и повернули вспять.

Летом 1220 г. Юрий Всеволодович, великий князь Владимиро-Суздальской Руси, в ответ на военный поход булгар послал в Поволжье полк во главе с братом Ярославом и племянником, ростовским князем Василько Константиновичем, который в поход шел не только с полками ростовцев, но и устюжан. Они захватили с бою булгарский город Ошель и многие селения по берегам Волги и Камы. Победителей Юрий Всеволодович встречал со всем своим двором у Боголюбова, тогда же решив повторить набег на булгарские земли. Узнав об этом, булгары прислали к князю одно, а затем второе посольство с просьбой о мире, но они не были приняты. Сбор же русских дружин в Городце подходил к завершению. Со своей дружиной туда прибыл и 12‑летний ростовский князь Василько Константинович. В Городец к Юрию Всеволодовичу пришло и третье посольство булгар, с которым князь заключил договор, «дав им мир по давнему, как было при отце его Всеволоде».

Главным итогом соглашения стал переход района слияния Оки с Волгой под контроль Владимира. При этом летописец подчеркнул, что Юрий Всеволодович «посла вводити их всех в роту, в сам воротись», то есть из Городца вернулся в стольный град Владимир, а приводить к присяге на верность местное население послал Василько Константиновича — единственного князя, остававшегося тогда в Городце. В результате мордовско-черемисское население прилегающих к междуречью Оки и Волги районов вошло в состав Владимиро-Суздальской Руси, а чрезвычайно выгодную в военно-стратегическом отношении вершину одной из Дятловых гор в 1221 г. занял основанный Василько Константиновичем Нижний Новгород. Гора господствовала над слиянием двух великих рек Древней Руси, была прекрасно защищена: с одной стороны — глубоким Почаинским оврагом, с другой — крутыми обрывами-осыпями берега Волги. Лишь с наполья требовалось очертить ее крепостным рвом и насыпными валами с рублеными стенами-городнями.

Новый город получил название «Нижний» относительно уже существовавшего тогда в 4 верстах вверх по Оке Старого городка. Далее Нижегородское Поволжье многократно переживет страшные разорения монголо-татарского нашествия, но каждый раз и Нижний Новгород, и Городец, и Старый городок на устье Оки будут возрождаться чудом спасшимися их жителями. Об этом красноречиво свидетельствуют записи нижегородского летописца 1369/70 г. об обвале на слободу местного Благовещенского монастыря горы и о событиях 1445 г., когда откочевавший из Золотой Орды со своим родом Улу-Мухаммед попытался обосноваться на устье Оки, «пришедъ бо селъ въ Новегороде въ Нижнемъ Старомъ» 3. Желая укрепиться на новом месте, Улу-Мухаммед организует «из Нижнего изъ Старого» военный поход вдоль берега Оки к Мурому. И только узнав о спешной посылке против него полков московского великого князя Василия Васильевича, татары «възвратися бегомъ къ Новугороду къ Нижнему Старому, в немъ же живяше» 4.