Предельно прост сюжет балета. Увидев купающихся нимф, Фавн бросается к ним. Они в страхе убегают. Фавн поднимал забытое покрывало главной нимфы и бережно уносил его на пригорок, где, почти сливаясь с окружающей природой, он нежился на солнце в начале балета. Словно на живое существо, с которым он мечтает слиться, Фавн ложился на покрывало нимфы…
Скандал разразился на парижской премьере балета. Многих раздражала угловатая, лишенная привычной красоты пластика. Но в еще большей степени они осуждали его откровенную чувственность. Особо их шокировал эротичный финал…
Дягилев торжествовал— весь Париж хотя бы любопытства ради посмотрел первый балет его протеже. Но еще более сильный взрыв негодования среди парижан вызвал следующий балет Нижинского — «Весна священная» И. Стравинского, который был показан год спустя. Тут публику приводило в ярость буквально все. Музыка И. Стравинского, впоследствии ставшая одной из самых «культовых партитур» XX века. Хореография — примитивно-грубая, нарочито заземленная: позы с вздернутыми плечами, завернутые внутрь ноги, нелепые прыжки с тяжелыми приземлениями, непроницаемые, дико размалеванные лица, костюмы Н. Рериха. Никто не мог понять, каким образом такой рафинированный танцовщик, как Нижинский, мог сочинить столь ужасающий хореографический примитив. Сам Вацлав очень любил свою «Весну», в которой все было основательно продумано, логически выверено и очень музыкально. В ней ее создатели попытались по-своему передать магическую силу языческих обрядов древних славян, приуроченных к празднику весны. По повериям наших предков, земля жаждет поклонения, требует жертву. Во время тайных игр девушек выбирали жертву. А потом сама Избранница в экстатической пляске затанцовывала себя до смерти. Пожалуй, только ее дикая пляска и была одобрена публикой. А остальное отвергли даже самые передовые критики, журналисты, художники.
Нижинский не мог понять, почему современники не приняли его балет. Ему не приходило в голову, что в «Весне» он на много десятилетий опередил свое время. Только сейчас, после тщательной реконструкции, его постановка оценена по достоинству. А в 1913 году этот новаторский балет не удержался даже в репертуаре. Состояние Нижинского было ужасным. Он чувствовал себя искупительной жертвой на алтаре современной хореографии.
Недолго просуществовал на сцене и его третий балет — «Игры» К. Дебюсси, в котором непривычные для балета того времени спортивные игры переплетались с любовными забавами юноши и двух девушек, одетых в спортивные костюмы…
Судьба Нижинского-хореографа дягилевской антрепризы была предрешена. При всей любви к своему Ваце Дягилев понимал, что публика ждет от него другого. Он не знал, как поступить с Нижинским. Ему сыграла на руку скоропалительная женитьба Вацлава. Правда, некоторые исследователи и мемуаристы утверждают, что Сергей Павлович сам подтолкнул его к этому шагу. Того требовали дела, а он был великим дельцом в области искусства…
В конце лета 1913 года дягилевская труппа отправилась на турне в Южную Америку. Впервые Дягилев отпустил Нижинского одного, так как боялся морских путешествий. Он все время опасался, что сбудется пророчество цыганки, предсказавшей ему смерть на воде. Несмотря на все предосторожности оно все-таки сбылось в 1929 году — Дягилев умер в Венеции. На воде, как ему и предсказали… Но в 1913-м он предпочел остаться в Европе, отправив Нижинского под присмотром Василия.
Во время длительного трансатлантического путешествия на борту корабля «Эвон» Нижинский чувствовал себя как школьник на каникулах, который наконец-то избавился от назойливой опеки придирчивого воспитателя. Он сблизился с молодой венгерской аристократкой польского происхождения Ромолой Пульска, которая давно была влюблена в Нижинского. Чтобы быть поближе к нему, она занялась танцем, повсюду следовала за труппой, даже стала участницей дягилевской антрепризы.