– Не язви, пожалуйста.
Майя всё больше и больше огрызалась на Илью. Он старался не вспылить. Такое стервозное поведение бесило его. Под конец они и вовсе перестали говорить.
– Какая ты всё-таки змеюка, Майя Л’Сазонова – сухо сказал парень, – Ты должна будешь пройти барьер и вернуться обратно с разрыв травой. Это единственный вход и выход. Я буду дожидаться тебя здесь. С заряженным мушкетом. – как бы в доказательство своих слов он вынул серебристое оружие с резьбой и снял с предохранителя – Явишься без разрыв-травы или прихватишь с собой что-то лишнее – получишь пулю в лоб. Так что без глупостей. Малейшая оплошность – я не буду тебя жалеть.
– Не боишься, что сбегу из хранилища вместе с разрыв-травой?
– Попробуй – не получиться. Магия не работает в хранилище Малахиты.
Майя переступила черту барьера, напоследок показав Илье язык и, скорчив гримасу. Девочка развернулась к нему затылком раньше, чем он успел как-либо отреагировать. У парня так и зачесались руки. Ему захотелось в неё выстрелить, пусть только в ногу.
Тот, на кого он работал требовал живую Майю. Однако, Илье ничего не говорили, про то, что Майя должна вернуться назад в целости и сохранности. По дороге Майя Л’Сазонова могла немного и истрепаться. Однако он сдержался. Всё равно пуля из металла превратилась бы в воду, сразу, как только Майя пересекла бы барьер.
Сначала была кромешная тьма. Но чем ближе Майя приближалась к хранилищу Малахиты, тем светлее становилось.
Хранилище можно было бы назвать хранилищем цветов. Оно было каменной пещерой, уставленной алебастровыми растениями, икебанами из драгоценных камней, деревьями с янтарными листьями, стопкой лежали книги с цветочными названиями.
Но все эти диковинки, включая розовые лотосы в эпоксидной смоле, висящие под потолком, мало её интересовали. Ей нужен был парчовый мешочек, в котором хранилась разрыв трава.
Мешочек лежал на круглом стеклянном столе в виде пиона. Из любопытства Майя раскрыла мешок, чтобы разглядеть его содержимое. Листы травы напоминали формой крестики, а сами травинки переливались будто огонь.
****
Илья задумчиво стоял, прислонившись спиной к стене и ждал, внимательно глядя на темный проход, готовый среагировать на малейшее колебание. Из тьмы вышла Майя и, преодолев барьер, остановилась на расстоянии вытянутой руки от парня. Тот молча забрал у неё парчовый мешок и спрятал во внутренний карман плаща.
– И где же твой обещанный мушкет? Ах да, ты же не приемлешь насилия. – съязвила она.
Илья вытащил заведенную все это время за спину руку с оружием и нацелил курок на лоб Майи. Девочка не дрогнула.
– И что же? Заряжен? – хмыкнула она.
Илья отвёл мушкет левее самодовольного лица Майи и спустил курок. Раздался выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от уха девочки и вошла в каменную стену. Майя вскрикнула, закрыла уши руками и упала коленями на каменный пол.
– Заряжен. – холодно ответил парень – Можешь не сомневаться.
– Ты промахнулся, – крикнула ему Майя в спину.
– Я не приемлю насилия и жестокости, – прошипел Илья сквозь зубы.
– Тоже самое ты говорил внуку профессора Веромаха? А потом убил его и забрал себе его перстень?
Илья развернулся и пристально посмотрел на Майю.
– Он тебя послал? Веромах? Знаешь, на твоём месте я бы не стал с ним связываться. Он гораздо жестче меня. И готов пожертвовать многими жизнями, ради своих интересов. Чем раньше ты прекратишь на него работать, тем лучше.
– Ну я хотя бы не скрываю на кого работаю!
– А ты жаждешь посмотреть на кого работаю я? Ну так смотри.
Илья закатал рукав правой руки и Майя увидела желтое изображения цветка-нарцисса на его предплечье. Парень стиснул Майю, и они рассыпались на миниралистический код:
Лёгкость дарит водород,
Души хранитель – углерод.
Родий – нарциссизма знак,
Носит цинк мужской пиджак.
Обаянье без труда
Вам добавит серебра.
Только магний цель задаст,
Лишь мейтне́рий дружбу даст.
Бериллий любит обмануть,
Пропитает местью ртуть.
Золото заставит вас
С высока смотреть на нас.
Они приземлились в знакомом Майе месте.
Это был особняк, украшенный нефритовыми керамическими изразцами, с диковинными птицами и зверьми, маленькими плитками с золотистыми узорами. Во внутренних двориках слышался шум фонтанов. Окна обрамляли арочные проёмы, покрытые затейливой каменной резьбой. Весь особняк напоминал собой узорчатый вязанный шарф. У парадной словно два швейцара, угрожающего вида, стояли двухметровые амбалы, названные Никитой, Опал и Лазурит.