Агнешка медленно обернулась, но, увидев обера, смягчилась. Настолько, насколько вышло: выражение лица у нее при этом практически не изменилось.
– Чего? – хмуро спросила она.
Марк затушил едва прикуренную сигарету, махнул недовольно скривившемуся Джейку и подошел к Агнешке. Остановился совсем близко, так, что ей пришлось поднять голову, чтобы изобразить немой (и, похоже, не совсем цензурный) вопрос.
– Тебе не кажется, – поинтересовался Марк, – что в логове вот уже пару дней воняет кошатиной?
И сам удивился результату. Агнешка сжала зубы и отвела взгляд, прежде чем шумно вдохнуть воздух и ответить:
– Нет.
– Это здесь нет, – согласился Марк. – А в логове-то воняет.
Он наклонился к волосам Агнешки и тоже вдохнул. Пушистые волосы защекотали нос, и Марк оглушительно чихнул.
– Правильно, джентльмен, закидай девушку соплями, – сварливо пробурчал Джейк, исчезая в стене.
Марк потер нос рукавом, шмыгнул и возложил эту же руку на плечо Агнешке. Та покачала головой и ничего не сказала. Вместе они вошли в управление.
– Ты мне скажи, я же могила, – доверительно прошептал Марк, наклоняясь к уху Агнешки. – Я же чувствую, чем пахнет. Ты что, завела себе кота на стороне?
– Не кота, – мрачно ответила Агнешка. – Кошку. И не на стороне. А дома.
– Ко-ошку-у? – с интересом протянул Марк.
Агнешка скривилась.
– Шуточки у вас, обер... Соседка кошку с улицы домой притащила. Что я, выкину ее, что ли?
– А чего и не выкинуть? И кошку вместе с ней.
Агнешка хмыкнула, оценив шутку.
– Тогда с квартиры придется съезжать. Да и она мне нравится.
– Соседка или квартира?
– Дурацкая привычка цепляться к словам, Марк, – Агнешка спихнула с плеча его руку и первой нырнула в приоткрытую дверь логова.
Марк еще раз оглушительно чихнул, закрывая рот и нос рукавом куртки. Бернар, сидевший с электронной книгой в коридоре, как и ожидал Марк, негромко сказал ему: «Будь здоров», – и Марк решил приземлиться раньше. Он упал рядом с Бернаром на стул и вытянул ноги. Тот совсем скоро перестал делать вид, что читает, и повернулся к оберу.
– У меня аллергия на кошек, – пожаловался Марк. – А соседка Агнешки притащила к ним домой кошку.
– Пройдет, – философски ответил Бернар, и Марк был с ним, в общем-то, согласен.
Он вытянул из рук подчиненного электронную книгу, повертел ее в руках, включил-выключил и только после этого спросил:
– Что это было, Берн?
Бернар ответил не сразу, задумался, видимо, очень быстро поняв, о чем идет речь. Он пожевал губу немного детским жестом, потрогал ее кончиком языка и честно ответил:
– А хрен бы его знал. Сам в шоке.
Ссора неразлучников на некоторое время заняла первое место в топе децернатовских сплетен, но очень скоро снова стала проблемой исключительно отряда оборотней: у всех остальных хватало головной боли и без этого.
Даже Тео, который в любое другое время немедленно принялся бы за дело, чтобы вернуть в любимый децернат прежнюю атмосферу, казалось, совершенно не беспокоился об этом. Он был слишком занят налаживанием (со знаком «минус») отношений с комиссаром Пыслару. И этот конфликт тоже не остался без внимания его – и теперь и ее тоже – подчиненных.
Сложно не замечать конфликт начальства, особенно когда один из представителей этого самого начальства вылетает из кабинета, хлопнув дверью так, что сотрясаются древние стены, и проносится через весь децернат, оставляя после себя аромат тюльпанов и шелест юбок.
Ружа промчалась по коридору, едва не столкнувшись с Густафом, заворачивающим в кабинет айтишников. Стажер поприветствовал ее, на что получил лишь злой кивок.
– Как думаешь, у них наладится? – спросил Густаф у Элис, проходя в ее кабинет и присаживаясь на край стола.
Элис набрала строчку кода до конца и только после этого подняла голову.
– Не знаю, – сказала она спокойно. – Тео умен, он должен понимать, что это в интересах всего децерната. Тем более, что комиссар Пыслару действительно заслужила этот пост. Инспектор упоминал, что спасти ван Кельца удалось только благодаря ей.
– Не целиком, правда, – задумчиво сказал Густаф и вздохнул. – Эх, жаль, что меня там не было!
Элис нахмурилась и резко ответила:
– Ты стажер и не имеешь права принимать участие в операциях такой... Ммм, как это будет? Severity.
В Маардам Элис переехала совсем недавно и еще не очень хорошо говорила на нижнеземельном, то и дело запинаясь и вставляя слова на языке Заокеанского Союза.
– Степени критичности, – подсказал Густаф и снова вздохнул. – Да, знаю. И в первый год службы вряд ли получу такое право.
– Рвешься в бой? – Элис пожевала губами. – Понимаю.
На мониторе замигало ярко-желтое окошко таймера, по которому Элис делала перерывы: сорок пять минут работы, пятнадцать минут отдыха. Перекур каждые два часа. Она щелкнула мышкой и потянулась, откинувшись на спинку кресла. Густаф немедленно забыл о своих печалях и приобрел очень суровый вид.
– Никотин на голодный желудок вреден, – голосом Джейка Галенкафа сказал он. – Ты завтракала?
– Кофе, – Элис подняла руки, предваряя возмущение Густафа. – Много работы сейчас, сам понимаешь. Надо выяснить личности всех ведьм. А после того, что с ними сделал Тео, там сложно даже количество установить, не говоря уж об identity.
– Это тоже будет «личность», – сказал Густаф и, выпуская Элис, поднялся с краешка стола, на котором сидел. – А двойки не помогают?
– Они дали мне доступ к своим досье и пообещали помощь криминалистов, но... – Элис пожала плечами и, проходя мимо Густафа, мимоходом погладила его по руке. – У них сейчас тоже проблем по горло – объявился какой-то серийный маньяк.
– Маньяк? – Густаф навострил уши и последовал за ней в сторону курилки. – Что за маньяк?
– Еще неизвестно, маньяк или нет, – сумрачно ответила Элис. – Пока они делятся информацией очень неохотно, потому что данных мало. Но одно могу сказать точно. Не ходи по улицам в одиночку.
– Ты обо мне заботишься?
Густаф обогнал ее, повернулся и пошел спиной вперед, глядя на Элис с широчайшей улыбкой.
– Это чудовищно мило.
– Есть подозрения, что маньяк нападает только на магов, – сказала Элис и придержала Густафа за рукав, чтобы он не врезался в спешащую по коридору им на встречу Элеонору Галенкаф, вдову Джейка Галенкафа.
Хотя на того, кто посмел назвать ее вдовой, фрау Галенкаф обратила бы полный презрения и недоумения взор. Как это, ее, женщину, счастливую в браке, назвать вдовой? Возмутительно!
Элеонора работала управляющей одного из магазинов известной шоколадной сети, и это было одной из причин, почему в децернате ее очень любили. Конечно, не только из-за шоколада, который она приносила с собой, когда приходила навещать своего усопшего мужа, но и из-за приятного, но довольно твердого характера.
Видимо, Элеонора плохо себе представляла, что случается с человеком, когда он умирает. Даже с таким специфическим человеком, как ее муж. Джейк Галенкаф имел свойство добиваться своего: будь то отчет от техников или триумфальное закрытие сложного дела. Возможно, именно это и стало причиной того, что Джейк вернулся с того света – да, бесплотным и небритым, но это никак не мешало ему гонять младших магов и стращать комиссаров. Рядовые его боялись, а комиссары воспринимали как неизбежное зло и хорошего советника. А ради хорошего совета порой приходилось чем-то жертвовать.
Джейк умер два года назад, незадолго до того, как к децернату в экспериментальном порядке присоединили отряд оборотней. Тогда Второй и Третий децернат в последний раз объединялись, чтобы изловить спятившего мага, поставившего своей целью полное уничтожение всего полицейского и управленческого аппаратов Маардама. Сильно пострадали рядовые, не имевшие никакой защиты, и Джейк, слишком увлеченный расследованием, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как щиты. Магическое облако окутало его прямо на рабочем месте, за секунды сжалось и оставило после себя лишь обугленный скелет. Тео влетел в кабинет криминалиста через полминуты запыхавшийся и искрящийся от враждебной магии, только помочь уже никак не мог.