– У вас глаза не того цвета, чтобы называть вас мефрау, иначе я подумала бы, что вы читаете мое прошлое, – миролюбиво сказала Ружа.
– О, нет-нет.
Элис подняла руки и откинулась на спинку стула, одновременно выходя из-под импровизированной защиты Густафа и демонстрируя свой миролюбивый настрой.
– Я уже успела уяснить, как в вашей стране обращаются к женщинам, которые... gifted. Я не маг.
Густаф открыл было рот, но Ружа перебила его:
– Я поняла вас, Элис. Вы позволите называть вас Элис?
Элис улыбнулась.
– Конечно же, Ружа.
Цветочный аромат уже плыл над всеми тремя, не разделяя, а накрывая одним покрывалом, и Густаф прикрыл глаза, расслабляясь.
– Элис, скажите, насколько хорошо у вас налажено сотрудничество со... Вторым децернатом?
Запинку Ружи не заметил бы только глухой, но Элис не отреагировала на нее никак, то ли из чувства такта, то ли из-за незнания языка. Иногда Густаф подозревал, что это незнание нарочитое.
– Не очень, – Элис вздохнула. – Двойки неохотно идут на контакт. Может быть, из-за маньяка, может, из-за чего-то еще. Я с большим трудом разбираюсь в вашем... их досье на женщин с магическими способностями.
– Как толерантно, – пробурчал себе под нос Густаф.
Кто именно с силой стукнул его по ноге, он не понял.
– Я постараюсь выбить у двоек специалиста, который поможет вам разобраться.
Ружа задумчиво посмотрела на стаканчики, и те пришли в движение, заскользили по столу, выстраиваясь в шахматном порядке. Густаф проследил за ними, потом перевел взгляд на Ружу.
Он был готов к работе под началом мага и человека, а вот как будет работаться под началом мага и... ведьмы, Густаф пока не знал.
Но последние несколько минут заставили его смотреть в будущее с гораздо более позитивным настроем, чем совсем недавно.
И действительно, все оказалось совсем не так плохо, как можно было подумать сначала.
Нельзя сказать, что в Третьем децернате воцарился мир и покой, но работа шла своим чередом.
Ружа нажала на какие-то свои рычаги, и Элис кроме доступа к досье двоек получила помощника – некоего Бенедикта ван Телгена. Их сотрудничество ограничивалось перепиской в мессенджере, чему Элис была только рада. В любом случае ван Телген оказался весьма полезен: он, казалось, знал все досье наизусть или просто очень хорошо в них ориентировался и отзывался на запрос от Элис в любое время дня и ночи, как будто вообще никогда не спал. Или был таким же убежденным трудоголиком, как и сама Элис, которая даже на время сна не убирала далеко телефон и потому всегда была на связи.
Этим она выгодно отличалась от почти всех остальных троек, включая даже комиссаров. Воплощением же безалаберности был отряд оборотней. Ларс Ренкерс и вовсе брал трубку, только если ему звонил Марк. На остальное начальство он плевал с истинно волчьим изяществом. Вторым, кто мог выцепить Ларса в нерабочее время, был Бернар – до того злополучного матча. Теперь же Марк не был уверен, что один из его подчиненных наберет номер второго, а этот второй ответит на звонок первого. Вживую они все так же не общались.
Ларс хотя и был на больничном, продолжал торчать в децернате, поясняя это тем, что в родных стенах его здоровье пойдет на поправку быстрее. Марк не возражал. Ларс оправился достаточно быстро, а иметь запасного волка под рукой – лапой – на случай непредвиденных обстоятельств никогда не помешает. После ситуации с ведьмами город как будто притих, но Марк все равно чувствовал себя неуютно. Под внешним спокойствием улиц ему чудилось что-то темное, нехорошее, и это ощущение было хотя и смутным, но слишком сильным, чтобы его можно было списать на обычный недосып.
Тем более, что спать Марк стал еще хуже.
Так что, войдя в логово утром после очередной почти бессонной ночи, он был даже рад увидеть свой отряд в полном составе, пусть даже двое из него подчеркнуто игнорировали друг друга.
Согнать Ларса с места Марк не успел. Почти сразу за ним в логово ворвался Густаф, заполнив каморку оборотней вкусным запахом кофе и шоколада.
– Дело! Выезжаем! – совершенно по-мальчишечьи выпалил он, чуть ли не приплясывая на месте.
Оборотни вскинули головы, а Марк развернулся и придержал Густафа за рукав, пока тот от возбуждения не подпрыгнул слишком высоко и не улетел под потолок.
– Рассказывайте, стажер Локхорст, – строгим голосом сказал Марк.
– Убийство! – зачастил Густаф. – В библиотеке! Тео сказал, возможно, убито несколько человек! Двойки уже на месте, но не исключено, что дело наше!
Марк кивнул и отпустил его. Остальные уже собирались, даже Ларс, торопливо допечатав что-то, медленно выползал из кресла, явно готовый приступить к своим служебным обязанностям до окончания больничного.
Густаф подпрыгнул на месте еще раз и так же стремительно умчался, забыв закрыть за собой дверь.
– Мальчишка, – без тени осуждения пробормотал себе под нос Бернар.
Словно в ответ на это из заднего кармана его джинсов раздалась оглушительная трель. Бернар вытащил телефон, глянул на экран и поднес трубку к уху.
– Эрика, я не могу сейчас, – сказал он спустя несколько секунд напряженным голосом.
Марк не обернулся от двери, но насторожился, прислушиваясь. Эрикой звали жену Бернара, тоже фламандку, которая приехала вместе с ним несколько лет назад и осталась в Маардаме, чем была крайне недовольна. Бернар не особенно распространялся по поводу своей семейной жизни, и Ларс становился необычайно сдержан, когда речь касалась семьи Бернара, но кое-что Марк знал. Точнее, видел еще во время обучения в лагере.
– Эрика, я на работе, – даже обычное раскатистое «р-р» Бернара прозвучало как-то беспомощно. – Я прямо сейчас еду на убийство, ты понимаешь?
Бернар постоял еще несколько секунд с трубкой, прижатой к уху, потом опустил руку.
– Обер, я не еду, – тускло сказал он.
– Что-то случилось? – спросил Марк, поворачиваясь наконец.
– Через полчаса Эрика привезет Риккерта. У нее срочные дела, а оставить его не с кем.
Бернар сунул телефон обратно в карман, не глядя на Марка. Сыну Бернара, Риккерту, недавно исполнилось одиннадцать, и в стенах децерната он проводил едва ли не больше времени, чем дома. «Пусть сын видит отца хотя бы на работе», – говорила Эрика, а Бернар не протестовал, хотя и понимал, что она просто пользуется любым подходящим поводом, чтобы его уязвить.
– Исключено, – сказал Марк, хмурясь. – Убиты люди, а значит, нам нужен именно твой нос, чтобы разбирать следы.
Он посмотрел на Агнешку. Та ответила взглядом, полным ужаса, и замотала головой так энергично, что коса взлетела в воздух.
– Я останусь, обер, – подал голос Ларс. – На больничном я или где.
Он уже успел устроиться обратно в своем кресле и даже включил планшет, показывая, что никуда отсюда не сдвинется.
– Вот и ладненько, – быстро сказал Марк, не позволяя Бернару вставить слово, схватил его за рукав и потащил за собой к выходу. – Пофоткать тебе кровищу?
– Обязательно, – Ларс ухмыльнулся. – Можешь даже косточку на десерт привезти. Только мозговую!
Эрика приехала не через полчаса, а через пятнадцать минут после того, как Ларс остался один. В логово она вошла стремительно, оглянулась по сторонам и холодно сказала:
– Интересно, почему я даже не сомневалась, что уже не увижу здесь мужа?
– И тебе привет, – лениво отозвался Ларс. – Они поехали на убийство.
Эрика хмыкнула и наклонилась к вошедшему следом за ней сыну – высокому темноволосому мальчику, выглядящему старше своего возраста.
– Рик, я постараюсь все сделать как можно быстрее, – совсем не так, как до этого, гораздо мягче сказала она. – Извини, что пришлось тебя дернуть.
– Да ладно тебе. – Ларс отложил планшет и потянулся. – Мы с Риком отлично проведем время, ты же знаешь.
– Вы-то проведете, – Эрика кинула на него хмурый взгляд и снова посмотрела на Риккерта.
Тот смотрел на нее почти с таким же выражением лица и горбился, пряча руки в карманах куртки.