Следующую новую машину предстояло ждать не меньше трех-четырех лет. Коляю надоело без конца садиться на ремонт — то латать радиатор, то менять лопающиеся рессоры. Он хотел податься в старатели, Но там требовались только бульдозеристы. А чтобы выучиться, аж в Ягодное ехать надо было. Даже к верному Чауну пропал интерес — собаке, как Ваське, душу не откроешь, она не человек. Вот тут-то и ударила Коляя мысль о Синегорье.
…До Стрелки Коляй добрался на попутке. А там ему повезло: не просидел и трех часов, как на улице закричали: «Синегорский пришел!» — и все в столовой повскакивали со своих мест. Сказывается, недавно начал ходить автобус рейсом Магадан — Синегорье. Хорошо, что не надо вылезать и мерзнуть на перекрестке в Дебине, ожидая новую попутку.
Шофер взял деньги, сказал добрым голосом: «Проходи, земляк», но билета не дал. Правильно, кто же от своего откажется. Коляй уселся на заднем сиденье, пристроил рюкзак в ногах и спросил у губастого соседа, которого приметил еще в столовой:
— Тоже на плотину?
— Но, — ответил парень.
И впрямь выходило — в Синегорье стоило ехать. Техника есть, обеспечение неплохое, ну и зарплата… Губастый оказался из-под Олы, с побережья, — имел корочки матроса, бульдозериста, моториста и даже крановщика. Уж этот не пропадет. Но разговаривать он больше не захотел — у него в автобусе свои дружки. А Коляй, конечно, навязываться не стал.
Ехали быстро, есть выходили всего раз. А когда приехали, Коляй сразу увидел старых знакомых — целый квартал, штук пятнадцать, сверкающих алюминиевых вагончиков. Поодаль, само собой, дощатые балки, тепляки из ящиков, хибарки — «нахаловка», как и в каждом колымском поселке. В стороне возвышался единственный двухэтажный дом из крепкого бруса. Коляй, не раздумывая, свернул к нему.
На двери ниже таблички «Инспектор отдела кадров» висела бумажка: «Все на собрании». Коляй пошел дальше по конторе и обнаружил, что такие бумажки висят на всех дверях. Он поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. За широкой двустворчатой дверью слышались голоса и шум. Он осторожно потянул за шершавую, крашенную масляной краской ручку. Дверь неожиданно легко поддалась. Тогда он вошел.
В большой комнате было битком народу. Люди сидели даже на подоконниках, но никто не курил. Почти все мужчины имели галстуки, а женщины время от времени поправляли прически.
Кудрявый мужчина у стола говорил:
— Сегодня стройке в первую очередь нужно жилье, никакие не времянки, строить сразу будем капитально. Потеряем полгода — на другом потом выиграем год. Таких гигантов на вечной мерзлоте мировой опыт еще не знает. Значит, фронт работ будем готовить, учтя все ошибки канадцев и наши на Вилюйской и других ГЭС.
«Кому говорить, а кому строить», — подумал Коляй. Посмотрел еще раз на галстуки и вышел. Его никто и не заметил.
Зато на улице к нему сразу подошли двое. Губастого Коляй тотчас узнал, кивнул ему, но тот сделал вид, что смотрит в сторону. Второй, длинный, в обтрепанном пальто, оглядел его рюкзак и деловито сказал:
— Разорись-ка на полпузыря. По-хорошему просим, а то…
— Монтировкой сейчас дам в лоб, копыта откинешь, — пообещал Коляй и для острастки положил руку за пазуху.
— Нечестно, мы-то без ничего, — сказал длинный и посмотрел на губастого. Но тот присел и стал выковыривать какую-то бумажку из снега.
— Первый лезешь и еще честности хочешь! — удивился Коляй. А про губастого подумал: «Быстро ты себе место определил!»
— Кем устраиваешься? — примирительно поинтересовался длинный.
— Шофер второго класса, — ответил Коляй. — Говорильню развели, а рабочий класс жди! — он кивнул в сторону конторы.
— Иди сразу в автоколонну, — посоветовал длинный. — Вон за бугром. Там и оформят и бумагу дадут.
В конторе автоколонны, куда Коляю пришлось прошагать около километра, ему сказали:
— Поездишь пока на старой. Не сбежишь в теплые края — получишь новую.
— Куда бежать? — сказал Коляй. — У меня дом тут.
Без лишних разговоров ему выписали направление на койку в вагончике. Туда, оказывается, провели паровое отопление.
…Проезжал Коляй здесь уже много раз, но сколько ни силился представить себе, как будет выглядеть стройка, не мог. Туннель в Черном гольце рубят — это понятно, в скале машинный зал будет. Экскаватор вдоль русла Колымы после взрывов канал роет — его тоже видно. А где плотина встанет, за что она зацепится?