Когда он повернулся ко мне, я уже чувствовала, как тончайший слой давления ускользает, и что подавляющее чувство паранойи, гнева и неуверенности - три незнакомца, которые поселились внутри меня - со свистом выходили, как сдувающийся воздушный шар, и я сразу поняла, что должна была остаться и выслушать Джека. Я знала его. Я запомнила строение его души, и прямо тогда я поняла, что он никогда не сделал бы ничего такого, что причинило бы мне боль.
- Я должна вернуться, -я попыталась двинуться, но мышцы не слушались меня.
- Нет пути назад, - сказал Коул.
Я приехала сюда, чтобы Коул странной возможностью попытался лишить меня боли, но теперь, когда я мыслила более четко, я подумала, если он также имел возможность наслать на меня другие эмоции. Коул каждый раз находился рядом, когда я чувствовала недоверие к Джеку. День, когда он уезжал в футбольный лагерь. Ночью на концерте Коула, когда я не могла перестать думать о Лейси.
- Это ты сделал? - спросила я.
- Сделал что?
- Позволил этому случиться?
- Я не могу заставить людей делать то, чего они не хотят делать, - он посмотрел вниз. - Ты просто вкусила немного моих собственных сомнений о Джеке.
Он оглянулся, и начал осушать меня от боли с угрожающей скоростью, я почувствовал головокружение.
- Я должна вернуться. Я должна поговорить с Джеком...
- Расслабься, Ник. Скоро ты никогда не вспомнишь его имени.
Глава 22
Сейчас.
Дом. Ночь.
Остался один месяц.
Мои сны о Туннелях стали более частыми и интенсивными. Однажды ночью мне приснилось, что Джек и я были в противоположных концах коридора в школе. Я шла к нему, протянув руку, но мои ноги становились тяжелее и тяжелее с каждым шагом. Пол превратился в смолу, и прежде чем я успел крикнуть Джеку, меня охватила темнота.
Я проснулась от толчка. Почему я когда-то потеряла способность видеть сны?
Мои часы показывали, что было два часа ночи. Я собиралась снова уснуть, когда услышала шум. Я замерла, прислушиваясь. Мягкий голос шел вне моей комнаты, поэтому я встала с постели и пошла на звук в коридор, к комнате отца.
Дверь была закрыта, но я слышала, как он внутри с кем-то разговаривает. На цыпочках я подошла ближе и прислонилась ухом к двери.
- ...ты бы знала. Это не работает. Давлю ли я на нее и есть ли риск снова ее потерять? Или я слишком мягок? Относиться к ней, как к взрослой ... и рискнуть потерять ее снова.
Он замолчал. С кем же он говорит в 2 часа ночи? Обо мне?
- Ты бы знала, что делать...,- сказал он. - Как и всегда. Ты могла бы поговорить с ней обо всем, и она на самом деле прислушается.
Я задержала дыхание.
- В любом случае, я хотел бы поговорить с тобой... Скучаю.
Тогда он затих. Не было никакого звукового сигнала отключения телефонов. Ни хлопанье рации.
Мой отец говорил не по телефону. Он разговаривал с моей мамой, ища совета обо мне. Он действительно верил, что она над нами, наблюдает и слушает.
Я поползла назад в свою комнату. Я хотела поверить, что мама где-то там, и что я смогу поговорить с ней, как папа. Мне хотелось говорить с отцом, как когда-то с мамой, но между нами никогда не было таких отношений. Не из-за того, что кто-то из нас что-то сделал. Иногда просто нет близости.
Но это не означает, что я люблю его меньше. Или он меня.
Я так ужасно обошлась с ним, когда ушла с Коулом. Если я не смогу выбраться из Туннелей, на этот раз, во всяком случае, я хотела бы оставить его в хорошем месте, без всякого сомнения, что я любила его.
Дни ускользали. Я знала, что должна рассказать Джеку правду о том, что снова уйду, потому что необходимо убрать то немногое, что находится во власти Коула.
Но это должно произойти в нужное время.
После того, как Коул понял, что Джек знал, кто он на самом деле, он начал появляться во все больших и больших местах, следя за нами в коридорах школы и на стоянке, когда я отъезжаю. Его группа выступала почти каждую ночь, и их было трудно избежать. Даже тогда, когда Коула не было, он, словно, следовал за мной повсюду. Он злился из-за того, что я доверилась Джеку. Это было очевидно. Но я все еще не знала почему.
Верный своему слову, Джек организовал свой график, чтобы он мог добровольно работать в столовой. Когда он появился, Кристофер определил его на работу в обслуживающей линии. Он надел перчатки и накладывал горстями салат.
- Ты здесь, - сказала я.
- А где же мне ещё быть?
Я улыбнулась. За исключением небольшого разговора, мы работали бок о бок в тишине. Я знала, как близко он рядом со мной, его рука почти касалась моей. Иногда я наблюдала за ним боковым зрением. Я изучала его длинные ресницы, изгиб его губ, совсем забыв зачерпывать суп. Я думаю, он тоже немного наблюдал за мной. Когда я не смотрела на него, я почувствовала, что он смотрит на меня.
Мы продолжали в том же духе, пока возле меня не показалась Мэри. Она кивнула мне и посмотрела на Джека.
- Мэри, это Джек, - я зачерпнула поварешку дымящегося овощного супа. - Он новый доброволец.
Она не взяла тарелку, поэтому я наклонилась над прилавком, чтобы положить миску ей на поднос. Джек улыбнулся и протянул горсть салата.
- Салат?
Мэри покачала головой, все еще насмешливо глядя на Джека.
- Ты простил её?
Я посмотрела на неё снова.
Джек уронил салат обратно в ведро.
- Что?
- Ты простил Никки?
- Эмм, Мэри, я не думаю, что вы... - начала я, но Джек меня прервал.
- Нет, все в порядке. Что вы имеете в виду, Мэри? - он говорил медленно. - Простил Никки за что?
Мэри нахмурилась и полезла под разделяющее стекло, чтобы коснуться руки Джека.
- Ты простил её за то, что она покидает тебя?
Нижняя губа Джека упала, его брови поднялись. Казалось, он хотел что-то сказать, но слова не шли из его открытого рта.
Мэри наклонилась еще ближе и прошептала:
- У меня есть теория. Теория якорей.
- О, - наконец произнес Джек, теперь на его лбу появились складки. - Якорей.
Люди в очереди за Мэри проявляли нетерпение.
- Гм, Мэри, вы задерживаете людей, - сказала я. Мэри посмотрела на меня, я продолжила. - Почему бы вам не пойти за стол, я поем с вами.
Напряженность проскользнула на её лице.
- Хорошо. Но быстрее. У меня мало времени.
Она вышла из очереди. Рука Джека все еще покоилась в салате, поэтому я толкнула его локтем, чтобы перезагрузить его.
- Не беспокойся о ней, - сказала я. - Она немного сумасшедшая.
- Она не кажется сумасшедшей, - Джек не сводил глаз с моего лица, когда накладывал салат. - Она будто знала меня. Знала нас. Ты говорила с ней о нас?
- Конечно, нет. Она тоже знает о якорях, наверное. И она опаздывала. Ничего из сказанного ею не имеет смысла.
Мы не особенно говорили оставшуюся часть ланча. Когда многие люди ушли, я сказала Джеку:
- Ты хочешь помочь мне с уборкой?
Джек посмотрел на меня и улыбнулся, как будто ничего не могло звучать лучше.
- Ага.
- Хорошо, веники там.
Я указала на шкаф рядом с ванными комнатами.
Джек кивнул и последовал за мной к кладовке. Он схватил швабру и ведро. Я захлопнула дверь шкафа позади меня, но манжеты моей рубашки зацепились за ручку.
- Блин.
Я отцепила рукав и вытащила свою рубашку.
- Я недотепа...
Я взяла в метлу в одну руку, совок - в другую.
- Мы начнем в углу и будем двигаться назад. Хорошо?
Но Джек просто с недоумением смотрел на меня.
- Джек? Что-то не так?
Он не смотрел на мое лицо. Он смотрел на мое плечо. Когда рубашка застряла, рукав сполз, открыв часть моего знака на долю секунды. Теперь он тянулся от ключицы к краю плеча.
- Она стало больше.
Я натянула рубашку до основания шеи и попыталась сделать так, чтобы мой голос звучал спокойно.