— Именно так, — подтвердила Стефа. — Князь просто хочет Милу держать поближе. Можешь быть уверен, что кому-то другому никто трёх участков рядом с городом не предложит. И даже одного не предложит. А насчёт немаленькой пользы — ты алхимию, что ли, имеешь в виду?
— Ну да, алхимию, — с удивлением подтвердил я.
— С алхимией у Круга все связи давно налажены, и Ворон им совершенно ни к чему. Ещё непонятно, что там у него за алхимия. В общем, не нужны они здесь. Да и тебе, скорее всего, не нужны.
— Не нужны, — неохотно согласился я, — но мне деваться некуда. Иначе они сами начнут свою алхимию куда-то толкать, а церковь их начнёт к рукам прибирать. Они же у меня в баронстве сидят, по мне всё это катком пройдёт. Мне тогда придётся со всеми поссориться — и с епископом Дерптским, и с архиепископом Рижским, да и с самим папой, возможно.
— И как ты из этого положения будешь вылезать? — с любопытством спросила Стефа.
— Думаю пока. Я ещё плохо эту ситуацию понимаю. Не знаю даже как Круг к этому отнесётся, если я в торговлю алхимией влезу.
— Да никак, скорее всего, — пожала плечами Стефа. — По сравнению с тем объёмом, который проходит через Круг, долю Ворона только в лупу разглядывать. Если ты не будешь раздражать Драгану нездоровой суетой — скажем, попытками перехватывать какие-то контракты, — то она тебя даже не заметит. Ну а если ты не будешь раздражать Драгану, то и князь на тебя внимания не обратит, ему главное, чтобы он свою долю вовремя получал.
Ну конечно, всё просто. Вопрос только в том, какая суета будет здоровой и не будет раздражать Драгану. А суетиться так и так придётся, и лучше бы угадать правильно, куда можно лезть, а куда не стоит.
— Хоть здесь попроще, — вздохнул я. — Ладно, разберусь.
— Я даже не сомневаюсь, что разберёшься, — засмеялась Стефа. — Надо будет поспорить с Ольгой, кого ты на этот раз обдерёшь — князя или папу.
— Ты из меня совсем уж какого-то монстра не делай, — фыркнул я. — Ты лучше скажи — зачем вы взялись свой забор разрисовывать? На холстах экономите?
— Градское благоустройство, — поморщилась Стефа. — Говорят, что наш забор портит архитектурный облик города. Грозятся штрафовать.
— Думаешь, их устроит разрисованный забор?
— Не уверена. Ну, может хоть время потянем.
— Зачем вы вообще такой ужас соорудили? Неужели нельзя было сделать что-то получше? Или хотя бы снести его и построить нормальный.
— Его во времена деда строили, в последнюю войну. Тогда было не до красот, нужно было сделать хоть что-то, и как можно быстрее, а то к нам враги заходили как к себе домой. В деда ведь как раз тогда и стреляли. А потом мы этот забор много лет улучшали. В него уже столько денег вложено, что просто невозможно его взять и снести.
— А ты можешь что-нибудь про те времена рассказать?
Стефа скривилась, как от лимона.
— Знаешь, не очень хочется. Очень уж неприятные воспоминания. Когда деда убили, это был такой удар для всех нас… он ведь был у нас главной силой. Без него мы бы недолго продержались. Мы тогда засели в поместье и в общем-то, уже готовились умирать. Нас спасли Тирины, они тогда просто пришли и убили всех. Главным там был род Эйле, их Алина истребила под корень. Ну а мы благодаря Алине выжили.
— Извини, бабушка, что завёл этот разговор, — повинился я. — Не думал, что это такие болезненные воспоминания.
— Что уж теперь, — пожала она плечами. — Что было, то было. Алина, конечно, не нас спасала, а мстила за деда, но мы всё равно ей благодарны. А ты знаешь, кстати, что когда Ольга изгнала Милославу, Алина прервала с нами все отношения? Ольге это тоже припоминают частенько. Мы только недавно начали снова общаться с Тириными.
Какая однако любопытная деталь. Не просто факт в копилку фактов, но некое подтверждение, что наша семья действительно может полагаться на Алину, и её дружба не пустой звук.
— Не моё дело, конечно, но мне удивительно, как Ольга может быть Матерью, с таким-то характером.
— Она, конечно, очень упёртая, — согласилась Стефа, — и не любит признавать свои ошибки, но всё же она достаточно разумна и вполне справляется. Разум у неё отключается только в том, что связано с Милой. Но знаешь, что я тебе скажу — не думай, что там было так уж просто. Ты знаешь только одну сторону, но роль Милы я бы не стала преуменьшать. В том, что их отношения дошли до этого, есть и её вина. Нет, Ольга, конечно, далеко вышла за грань допустимого, я её не оправдываю. Я всего лишь хочу, чтобы ты не торопился судить.
— Ну, я-то всегда буду на стороне матери, — ответил я, — на какой ещё стороне мне быть? Тем более, родная бабка меня внуком не признаёт.