Гюнтер легко увернулся от оружия. Вот только оно сделало U-образный поворот и вонзилось в его плечо. Гюнтер вскрикнул, когда из раны брызнула кровь и, как и оружие, испортила очень дорогую кожаную куртку.
Прижав ладонь к ране, Гюнтер развернулся к Слейку.
— Какого чёрта? — крикнул он. Английский акцент сделал его выкрик почти вразумительным, даже в своём гневе. — Не считаешь, что в этом не было необходимости?
— Нет необходимости посылать в тебя несколько синисфер. — Слейк сунул руку в карман, пряча дюжину смертоносных сфер. — Но не думай, что мне не хотелось. Или не захочется. — Его так сильно терзала ярость, что пришлось расслабить челюсть, чтобы продолжить. — Я тебе в последний раз сказал, что если ещё раз увижу — продырявлю. Тебе посчастливилось, что дыра сейчас не в черепе.
Гюнтер зашипел и обнажил жемчужно-белые клыки, которые когда-то доставили Слейку массу удовольствия.
— Ты целился мне в голову.
— И я немного огорчён из-за промаха. — Слейк окинул Гюнтера взглядом, ожидая испытать тот трепет, который всегда ощущал, когда Гюн приползал назад. Вот только сейчас он мог лишь сравнивать бывшего с Рейзом, и вампир явно не лидировал. Больше не лидировал.
Гюнтер стоял в аккуратно отглаженных брюках, а серебристая рубашка с пуговичками была так сильно накрахмалена, что боялась морщиться. У него всегда был безупречный вид, хотя, опять же, Гюнтер провёл тысячу лет, накапливая богатство, знания и вкус.
— Ты мог меня убить, — произнёс Гюнтер так расстроено, что Слейк едва не рассмеялся.
— Кончай хныкать. И прекращай пачкать кровью мой пол. Я только освежил паркет.
— Вот поэтому у нас с тобой и не сложились отношения, — заметил Гюнтер, потирая рану на плече. — Засранец.
— Нет, — поправил Слейк, — у нас с тобой не сложилось, потому что я не женщина, а ты не можешь держать член в штанах.
Бледно-голубые глаза Гюнтера сверкнули.
— Я изменился. И хочу вернуться.
Сукин сын. Не в этот раз.
— Ты так каждый раз говоришь.
— И ты каждый раз на это ведёшься, — заметил Гюнтер, такой же самонадеянный, как и всегда.
— Не в этот раз.
— Ну-ну. — Скепсис на лице Гюнтера злил Слейка. — И почему же не в этот раз?
В голове вспыхнул образ Рейза, но Слейк быстро от него отмахнулся. Да, демон Семинус пустил свои корни в его разуме, но и Слейк устал не принимать того, чем являлся. Кем являлся.
— Потому что ты никогда не смиришься с тем, кем я являюсь.
— Я влюбился в тебя такого.
Слейк покачал головой.
— Ты влюбился в того, кем я являюсь внешне.
— Дамония, — ответил Гюнтер, — если бы так и было, я бы не стал пытаться восстановить наши отношения.
— Я не сомневаюсь, что ты меня любил. Может, и до сих пор любишь. Но в конечном счёте, тот факт, что у меня есть член, снова тебя оттолкнёт. Так было всегда. Я больше так не могу.
Гюнтер сделал шаг к Слейку и сложил руки в мольбе.
— А что если я пообещаю, что смирюсь с этим? Что если поклянусь, что останусь с тобой, несмотря ни на что?
— Ты не сможешь это сделать, — ответил Слейк. Он и раньше проходил через это, но всё всегда заканчивалось катастрофой. — Ты же понимаешь, что не сможешь.
— Давай просто представим. Скажи, что мы можем воссоединиться. Примешь меня назад?
Слейк проходил через это не единожды. И раньше его ответом стало бы "да". Но прошло слишком много времени. Слишком многое произошло. И после того, как Слейк видел, насколько Рейз был зависим от Фейли и всё же несчастен… он никогда не смог бы связать себя с тем, кому не доверяет на сто процентов.
Слейк хотел отношений. Хотел любви. И да, Гюн его любил, но недостаточно, чтобы оставить в стороне тот факт, что Слейк был стопроцентным мужчиной без тени прошлого. Ну, за исключением того, что, как и до трансформации, его по-прежнему тянуло к мужчинам.
— Гюн, я никогда не приму тебя обратно. Вдолби себе это в голову. Я двигаюсь дальше.
Внезапно, Гюнтер напрягся и огляделся по сторонам, как будто ожидал, что тот, с кем Слейк движется дальше, выскользнет из спальни.
— Ты себе кого-то нашёл, да?
— Ты потерял право задавать такие вопросы после того, как я застукал тебя с женщиной-оборотнем в нашей постели. — Странно, что его больше это не злило. Последние десять лет он ощущал обиду из-за этой ситуации, но теперь, когда Гюнтер был здесь, умолял принять его обратно, та обида Слейку больше не докучала.
Гюнтер скривил верхнюю губу, обнажил клыки.
— Он знает? Знает правду о тебе?