Царь, узнав о махинации Абазы, суду его не предал, в тюрягу не упёк. Он просто его уволил с должности.
В этой истории, читатель, царский чиновник обчистил государство покруче еврея. И фактически остался безнаказанным. И когда сегодня мне говорят, что "жиды и большевики продали Россию", мне всегда вспоминается Александр Агеевич Абаза. Жадная свора "православных аристократов" – вот она, истинная причина, приведшая Россию к 1917 году! И поведение Абазы в гораздо больших размерах копируют сегодня чиновники РФ. Они "инсайды" используют вовсю и "пилят" бюджет по полной программе. А потом тоже просаживают украденное на Западе.
Есть такая поговорка: "Каков поп – таков и приход". По большому счёту, сама царствующая династия была коррумпирована.
Взятка стала править бал в пореформенной России. Например, любовница графа Адлерберга, близкого друга Александра Второго, некая Мина Буркова, просто торговала чинами и наградами. Впрочем, и сам Адлерберг кормился "откатами": через него шли все подряды по заказам Министерства двора. О том, как любовница самого царя, княгиня Юрьевская, грела ручонки на распределении концессий на железнодорожное строительство, вы уже знаете. Да и великие князья тут участвовали. Известен случай, когда взятку в 200 тысяч рублей за "правильное" предоставление концессии получил брат Александра Второго, Николай Николаевич.
Рыба гниёт с головы, и, глядя на крысятничество верхушки, воровали да взятки брали все чиновники. Как пишет А.Д. Константинов, в 1864 году скандал грянул не где-нибудь, а в святейшем Синоде. До марта 1864 года при этом заведении существовали два управления – духовно-учебное и духовно-хозяйственное, каждое из которых имело особую кассу. 7 марта 1864 года кассы решено было слить в одну, чтобы ими было легче управлять. При ревизии документов духовноучебного управления контролёр хозяйственного управления Виноградов с удивлением натолкнулся на некоторые странные статьи расходов – например, от 28 марта там значились десять отдельных статей, на которые было потрачено 75 тысяч 931 рубль. Деньги предназначались на строительство различных учебных заведений духовного ведомства. Однако никаких донесений из тех мест, куда были посланы деньги, не поступило.
"Хозяйственное управление навело справки, и оказалось, что никто никуда никаких денег не посылал, а расписка приёмщика почтового ведомства – грубая фальшивка, ордера за подписью директора – фиктивны…
Казначей Яковлев раскололся на первом же допросе. Из его показаний вытекало, что директор Иван Гаевский начал брать деньги из казначейства сразу же после своего вступления в должность директора в 1857 году. И в результате "назанимал" 46 тысяч рублей, при этом выдавая всякий раз расписку Яковлеву в получении денег. Сам же Яковлев взял всего 30 тысяч, которые отдал купцу Борову, "чтобы пустить в оборот, приобрести значительную сумму и покрыть недостачу". Интересно, что подельники скрывали недостаток денег в кассе с трогательной простотой – господин Гаевский (между прочим, тайный советник) каждый раз при ежемесячных ревизиях брал себе для счёта именно ту пачку, в которой денег недоставало, а он входил в ревизорскую группу. Позже, понимая, что казнокрадство может вскрыться, Гаевский придумал, на что списать украденные деньги. Именно господин тайный советник дал Яковлеву распоряжение отправить фиктивные предписания в разные епархии. При этом директор отобрал у казначея свои старые расписки, но предусмотрительный Яковлев, опасаясь, что исчезнут все доказательства участия Гаевского в подлогах и кражах, сохранил бумагу, на которой рука директора оставила автограф, а именно семь предписаний для перевода денег.
Эту бумагу в запечатанном конверте достойный казначей отдал для хранения своему брату. Любопытно, что допрошенные на судебном разбирательстве 26 свидетелей все как один охарактеризовали господина Яковлева как честнейшего, очень религиозного человека, достойного всяческого уважения. Такой репутацией Яковлев пользовался у всех начальников, у которых служил.
Суд присяжных признал виновным и одного, и другого. Гаевского приговорили к ссылке в не столь отдалённые места Сибири для поселения, с лишением всех прав состояния, а статского советника Яковлева постановили сослать на житьё в Иркутскую губернию с лишением его всех присвоенных прав и преимуществ. Правда, либеральный Государь Император облегчил участь обоим казнокрадам – Гаевского он повелел сослать на житьё в Иркутскую губернию с запрещением любой отлучки из места, назначенного на жительство, в течение трёх лет, а Яковлева распорядился выслать в одну из отдалённых губерний, кроме сибирских, с воспрещением отлучки в течение двух лет.
Что и говорить, эта история авторитета Синоду не прибавила…" – пишет А.Д. Константинов.
По его мнению, именно тогда русские воры-чиновники стали активно "косить под дурку": мы-де – хорошие, но наивные, а во всём виноваты нерусские дельцы, инородцы проклятые. И это хорошо проявилось во время скандальных "банковских процессов" в 1880-х годах.
Вот, например, дело Кронштадтского коммерческого банка, существовавшего в 1872-1879 годах. Члены правления банка пустились в спекуляции и афёры, которые требовали выпуска заведомо подложных вкладных банковских билетов. Таких фиктивных билетов эмитировали на сумму более семи миллионов рублей. Что делалось? Ловкие дельцы стремились получать концессии или подряды, не имея капиталов, поэтому они вступали в сговор с членами правления банка, которые выдавали фиктивные справки о том, что у концессионеров и подрядчиков есть деньги, находящиеся в этом самом коммерческом Кронштадтском банке. Так, например, некоему господину Суздальцеву, получившему концессию на постройку железной дороги, банк выдал вкладными билетами под ничего не стоившие векселя более четырёхсот тысяч рублей. Князь Оболенский взял подряд на поставку сухарей в войска. Но для этого требовались большие деньги. Они "нашлись" благодаря члену правления банка, некоему Шеньяну, а в результате Шеньян и Оболенский получили на руки банковские билеты безо всякого обеспечения на сумму в 6 миллионов рублей.
Без обеспечения получал ссуды и знаменитый промышленник Путилов, который умер в 1880 году, не вернув ссуду в 200 тысяч рублей. Чтобы скрыть истинное состояние дел в банке, правление составляло фальшивые отчёты, публиковало заведомо ложные балансы в газетах, ну и, конечно, платило огромные взятки "наверх".
"25 апреля 1883 года в Петербургском окружном суде начался громкий и очень долгий процесс о злоупотреблениях в коммерческом Кронштадтском банке. Любопытно, что наказание понесли в результате лишь три бывших директора – Шеньян, Синебрюхов и Ландваген. Первого сослали в Тобольскую губернию, второго – в Архангельскую, а Ландвагена заключили в работный дом на два с половиной года.
Стоит ли говорить, что вся эта троица, безусловно виновная в злоупотреблениях и воровстве, была лишь своеобразной "прокладкой", от которой нити тянулись гораздо выше. Но следствие наверх не пошло.
Традицию "кидальных" банков продолжил Российский торговый и комиссионный банк, устав которого был утверждён 22 августа 1887 года. Уже 26 июня 1893 года банк был объявлен несостоятельным должником, с убытками в 3 миллиона 70 тысяч рублей. Интересно, что среди преданных суду десяти сотрудников банка был и подданный Великобритании Эдуард Рейн, состоявший в должности заведующего иностранным отделением. Следствие установило, что он под видом комиссионных операций использовал часть капиталов банка для развития собственного "хлебного бизнеса", а также участвовал в незаконных биржевых сделках и попросту брал из банковской кассы наличку. Все подсудимые, за исключением Рейна, были приговорены к различным срокам ссылки, подданного же Великобритании отдали в исправительно-арестантское отделение на 1 год и 4 месяца…" – отмечает Константинов.