– Что за работа?
– Что делать, командир?
– Даже смотреть не стал пока. – скорчил я усталую рожу. – Закончим патрулировать – там и глянем. Одного прошу, сам не знаю у кого, – лишь бы не сбор серой слизи…
– Есть задания и погрязнее. – уверила меня Йорка, и ее аж передернуло всю.
– Подтверждаю. – горько вздохнул Баск, и его тоже передернуло.
– Даже спрашивать не стану. – решил я.
– И правильно, лопнуть и сдохнуть! Этого лучше не знать!
Патруль проходил без происшествий, но при этом с большим толком. Эти часы несли свои плоды каждому из нас – помимо солов. Йорка упорно отрабатывала связку ударов, Баска корчил жалостливые рожи и бил шилом, делая это на коротких остановках и на узких безлюдных тропках. Не выкладывать же все козыри. То, что Йорка удары отрабатывает дубиной – это чужого внимания почти не привлекает. Сначала удивлялся чужой безразличности на факт того, что пыхтящая девчонка машет шипастой дубиной в коридоре, потом понял – боевых групп, регулярно сталкивающихся с плуксами, на Окраине хватает. И для них тренировки не редкость, а ежедневная обязательная рутина.
Кто не тренируется – долго не живет.
Но одно дело отработка ударов по хорошо известному всем силуэту плукса. Это норма. А вот когда слепой парень тычет шилом в шею или живот воображаемому двуногому и разумному, предварительно как бы нащупывая его дрожащей ручонкой… вот тут уже у гоблинов вопросы и подозрения нехорошие возникнут обязательно. Так что зомби тренировался в сумрачных потемках – как классической нежити и положено.
Они тренировались. Я не отставал, давая нагрузку ногам и рукам. Пока что процентов на восемьдесят чисто физическую топорную нагрузку, причем такого рода, что не каждый гоблин поймет. Вот, к примеру, ходьба – все ведь гоблины легко ходят, имейся у них по две исправно гнущиеся нижние лапы. Попроси пробежаться – пробегутся с ленцой. Положи на тот конец коридор конфетку в награду – помчатся изо всех сил. Прыгнуть или подпрыгнуть – сделают.
Вопрос в том, как они это сделают.
Смогут они максимально быстрым шагом, на грани бега, преодолеть десять километров, таща за спиной груз под тридцать килограмм, а к финишу не сбить дыхания и иметь еще достаточно сил для боя? Куда там. Не смогут. Я и моя группа, во всяком случае, точно не сможем. И это только пример. Своих ускорением не нагружал, утреннего нервного вояжа с рюкзаками вполне достаточно на сегодня. На нас еще задание патрулирования. Оно тоже высосет немало сил и энергии, нагрузит и забьет мышцы, вселит боль в колени и стопы. Бегом и реальной быстрой умелой ходьбой они займутся позже. А вот я… меня проверить надо…
Я шагал себе и шагал, наблюдая за обучающимися бойцами и стараясь каждый свой шаг сделать другим. Быстрый и короткий, моментально «подтаскивающий» тебя к противнику вплотную. Три коротких шага со смещением в сторону – быстро уйти с линии вражеской атаки, прилипнуть к стене, тут же присесть и наметить стелющийся прыжок над полом. Расслабиться, двадцать метров просто шагать. Вот так… а теперь повернуться боком и сделать десять быстрых приставных шагов. Повернуться другим – и еще десять. Расслабиться… Прислушаться к себе.
Каково физическое состояние? Как отзываются на непривычную нагрузку чужие конечности? Хорошо ли помогают лекарства? Как чувствует и ведет себя левый локоть? Как он отреагирует на действительно резкое движение?
Оценивай, гоблин, оценивай.
Точно зная свои текущие способности – знаешь свои текущие возможности. И тут страшней всего переоценить. От этого большая часть бед.
Еще беды часто случаются от беспечности. И боясь ее как чумы, я сканировал взглядом каждый коридор, каждого встречного, не забывая поглядывать на полусферы – тут ли они? Бдят ли? Присматривают ли? Ничего опасного не углядел. Но не расслабился и продолжил наблюдать.
Йорка указала на инфоспот, стоящий в глубоком закутке двадцать девятого магистрального. В том же закутке отчетливо видны следы наглухо заваренных больших окон, имеются две длинные теплые скамейки. Сначала дернулся было с удивлением – окна?! Высота и размеры характерные. Но затем разобрал видимые надписи над окнами и удивление исчезло.
«Хот-доги! Гамбургеры!»
А над вторым: «Свежая выпечка! Кофе! Чай! Напитки».
Еще один явный след на то, что раньше здешние обитатели жили иначе. Они работали, отдыхали, путешествовали по Окраине. Места для прогулок тут хватает – тот же двадцать девятый магистральный кажется бесконечным. Тянется и тянется. У меня большое подозрение, что двадцать девятый является длиннейшим кольцевым коридором, охватывающим всю Окраину.