Длинный и острый стеклянный осколок. Длиной в ладонь. Шириной в два пальца и чуть шире к основанию. Двумя черными линиями и тремя цветными областями поделен на три неравные части. Синюю. Красную в центре. Желтую у острия. На желтом фоне яркий радужный цветок с длинным стеблем тянущимся по всей длине осколка. От стебля отходит три отчетливо прорисованных листа.
Цветок… необычно яркий, удивительный, явно придуманный художником. Хотя можно ли вообще назвать это рисунком? Я бы сказал, что мне в руки попал осколок богатого витража.
Почему эльфийский? Из-за необычности и яркости. Он не из этого мира. Не из мира низших. Осколок попал сюда совсем из другого мира — это очевидно. Такая красивая штука не могла быть рождена на грязной Окраине. Она выглядела… волшебной… а раз волшебная — то почему не эльфийская?
Эльфийский цветок…
Когда я произнес это вслух, Йорка лишь фыркнула. Хотя было видно — и ее заворожили яркие краски острой стекляшки.
Я же, изучив осколок, убедился, что он весьма крепок. Стекло толстое, чуть ли не закаленное. Вряд ли такой витраж разбился из-за пустяка — по нему нужно было хорошенько садануть, чтобы раскокать. Как бы то ни было — я обзавелся острым оружием, ставшим особенно удобным, когда часть наградного шейного платка была использована для обмотки рукояти.
И вот сегодня «цветик-семицветик» впервые искупался в крови.
Глава седьмая
С работой сначала не повезло — та же бригада Солнечное Пламя предложила бурлачество, кое меня больше не интересовало абсолютно. Услышав призыв плащеносного полурослика по имени Морис напарница дернулась, не забыв потянуть и меня за собой. Я дернул ее в обратную сторону. Когда она уселась, пояснил:
— За майки и платки жилы рвать больше не станем. Никогда.
— А чего ж тогда приперлись? И мы же себя зарекомендовали усердными гоблинами! Пошли напомним! И по свободной лямке на рыло нам обеспечено! Вдруг еще и пожрать дадут? Ты не голодный что ли?
— Бурлачить не станем! — отрезал я и с наигранной мрачностью уставился на Йорку — Будешь спорить с верховным гоблином?
— Пф! Лопни и сдохни, гоблин! Лопни и сдохни!
— Твоя присказка все лучше и лучше — уже искренне улыбнулся я, неспешно вставая и беря курс на плащеносного — Пошли.
— Там те же самые охранники, Оди. С одним ты в прошлый раз схлестнулся…
— Ага. И поэтому я специально подождал. Чтобы даже до бригадной охраны дошли воняющие пролитой кровью последние новости. Видишь, как на нас два парня с дубинками пялятся? Уже знают.
— Так тем более не пойдем! Мы же эти… гоблины-убийцы. Опасные. Даже говорить с нами не станут.
— Вот тут ты ошибаешься — тихо ответил я — Не мирные гоблины умерли сегодня. А мерзкие паразиты живущие за чужой счет. Таких никто не любит. К тому же бригаде даже лестно, что такие как мы — крутые и бесстрашные — будем работать на них. Ну и главное — с такими как мы всегда выгодно поддерживать ровные и взаимовыгодные отношения.
— Почему?
— Потому что мы умеем и не боимся убивать.
— Жуть!
— Тихо… — велел я и широко улыбнулся вставшему передо мной давешнему бугаю, обещавшему сделать меня червем — Чего-то хотел?
— Ты это…
— Да? Я что?
— Чего хотел в общем?
— С начальством твоим переговорить. А ты отвали.
Церемониться с этим наглым пареньком я не собирался. Как и идти на примирение.
— Морис!
Окликнутый повернулся с такой готовностью, что сразу становилось ясно — заметил наше приближение издалека, успел отвернуться и придать лицу чуть усталое выражение предельно загруженного работой полурослика. Но стоило ему увидеть меня — якобы только что — как на его лице появилась точно отмеренное количество положительных эмоций.
— Одиннадцатый… девяносто первая… снова решили поработать?
— Зависит от работы и оплаты — ответил я, подходя ближе и протягивая правую ладонь.
Миг… другой… третий… и мою руку сжали в твердом рукопожатии. На глазах у всех один из лидеров бригады Солнечное Пламя пожал руку гоблину-убийце. Следом поручкался и с Йоркой, не забыв сменить руку. Казалось обычное приветствие. Но я знал — оно породит новую волну новостей, чтобы мгновенно разлетятся по всей Окраине. Затем новости трансформируются в чуть дополненные фантазией слухи, что следом трансформируются в невероятные сплетни. Но в каждой сплетне будет четко прослеживаться главная связь — одиннадцатый и девяносто первая, Оди и Йорка, контачат с бригадами. А может и работают вместе. И речь не только о бурлачестве.