В последнее же время, что-то изменилось в мироощущении Ксари. Его стало почему-то волновать, сколько продлится его никчемная (а, может быть, и не совсем никчемная) жизнь. Дерри подозревал, что виной всему «чудо природы», которое ждет его сейчас у муравьиной кучи. Чем-то непонятным тронула его сердце длинноволосая блондинка с кошмарным характером, замашками королевы и наивной душей ребенка.
— А это не есть хорошо, — пробормотал Дерри, — Ну, да ничего как-нибудь справимся. Главное не забывать, что никаких блондинок нам не надо, да и блондинкам мы тоже без надобности. — Молодой человек увидел в просвете между деревьев водную гладь и ускорил шаг, выбросив из головы все волнующие его мысли.
Глава 6. О том, что не все женщины зло, но все же…
Медленно зажигались на темнеющем небе огненные всполохи. Маленькие яркие звездочки одна за другой появлялись с приближением ночи. Небо серело, и только, у самого горизонта осталась узкая светлая полоска. Последние узкие лучи солнечного света, золотистые, практически прозрачные, они устремились веселой стайкой на Русалочью поляну чтобы, пробравшись сквозь вечерний туман поиграть маленькими каплями росы на траве и цветах, разбудить лесную живность и пробежаться по темной глади небольшой заводины с ряской и кувшинками.
Лучи скользнули сквозь ночную дымку к тонкому женскому стану на берегу, пробежались по зеленоватой коже, заставляя ее отливать золотым на свету и, голубоватым в тени, и, скрылись в темноте водной глади. Существо выгнулось, подставляя последним лучам солнца совершенное тело и, отбросило со спины роскошные волосы, даже в солнечных лучах мерцающие холодным серебром. На узком нечеловечески красивом лице с тонкими синими губами и изящным носом особенно выделялись глаза — огромные и зеленые. Глаза, которые могли принадлежать кошке или змее, но благодаря капризу природы оказались на лице девы- русалки.
Прекрасное порождение тьмы и безответной любви молча всматривалось в вечерние тени и, ждало чего-то, неторопливо перебирая худыми руками с загнутыми, почти птичьими когтями камушек — практически единственную красивую игрушку доступную на илистом берегу заводины. Лицо насторожено. Ноздри аккуратные, словно выточенные из мрамора трепещут, пытаясь не упустить ни одного запаха наступающего утра.
Где- то в прибрежных деревьях негодующе закричала всполошенная птица, хрустнула сухая ветка под ногой непрошенного в лесу гостя — человека, и на Русалочьей поляне появилась фигура Дерри. Он, стараясь не дышать, заворожено всматривался в совершенную женскую фигуру на берегу. Мышцы свело судорогой от долгой неподвижности, ксари старался не шевелиться, опасаясь выдать свое присутствие не подозревая, что уже давно замечен.
Русалка медленно повернулась и буквально впилась взглядом огромных нечеловеческих глаз в мужчину. Он испуганно вскрикнул, но любопытство победило страх, его глаза смело встретились с пронзающим взглядом водной девы. Что-то смутно знакомое мерещилось ему в тонкой линии слегка длинноватого носа, в странном разрезе русалочьих глаз и в хищной улыбке мертвых губ.
— Милый! — глубокий голос русалки сочетал все возможные звуки воды. Журчание речки, грохот водопада, шум моря и переливы первого весеннего ручья. — Милый, ты все же пришел ко мне. Ты мой? Правда, ведь? Наконец, ты мой!
Парень отшатнулся. Испуг в душе человека смешался с идущей откуда-то извне всепоглощающей радостью. Она, сначала чужеродная, все больше и больше заполняла тело, от кончиков пальцев проникая прямо в сердце, и наполняя все существо Дерри ликованием. — Что еще может быть нужно мужчине, если его ждет такая женщина?
— Иди ко мне, — поманила русалка его пальцем с длинным и острым как бритва ногтем. — Иди.
И он пошел сначала осторожно, стараясь ступать бесшумно, а потом все быстрее и быстрее — навстречу своей гибели. В воспаленном мозгу все еще пульсировала раздражающая мысль. Настойчивый внутренний голос буквально орал. — Ты что делаешь?! Не ходи туда! Тебя ждет смерть! — Но Дерри отмахнулся от неприятных мыслей, и словно загипнотизированный сделал последний шаг к русалке, обнимая стройное, пахнущее проточной водой тело, утопая в огромных мертвых глазах, целуя изогнутые в хищной улыбке манящие, холодные губы.
Анет очень быстро надоело сидеть на колючках и кочках, да к тому же по ногам постоянно пытались забраться надоедливые муравьи. Девушка встала, отряхнула штаны от мусора и словно маленький слон потопала в ту сторону, в которую ушел Дерри. По ее подсчетам он не должен был быть далеко. Анет продиралась сквозь чащобу, руками разгребая висящую перед лицом паутину. Из кустов слева послышался какой-то непонятный переливчатый женский смех и вторящий ему, такой знакомый, мужской. Любопытная девушка нырнула сквозь ветви деревьев на поляну. — Вот те раз. Ушел на пять минут за едой и уже нашел, с позволения сказать, женщину, — негодовала Анет, разглядывая издалека пикантную сцену, в которой Дерри с упоением обнимал стройную зеленоволосую и не обремененную одеждой девицу. Девушка перемялась с ноги на ногу, решая, что же делать и уверенно пошагала в сторону парочки. Врожденную скромность победили собственнические чувства. Раз Дерри по долгу службы должен ее охранять, значит — никакой личной жизни в рабочее время.
— Эй, вы! — крикнула Анет. — Дерри, я, конечно, понимаю, что ты очень занят, но я хочу есть, и мне страшно сидеть одной.
Дерри медленно повернулся и уставился ничего невидящими глазами на девушку. Русалка ощерилась и зашипела:
— Уйди женщина, это моя добыча!
— Что? — взвизгнула Анет, — Твоя добыча, да? А моя охрана! Брысь отсюда лягушка драная!
— Уйди! — русалка на миг выпустила Дерри из своих цепких рук, и он как подкошенный упал на траву.
— Ты что с ним сделала, — завопила Анет, кидаясь вперед. Девушка со злостью выкинула руку вперед и полоснула острыми наращенными ногтями по щеке водной девы. Русалка зашипела, как кошка, взглянула на Анет ненавидящими глазами и скрылась под водой. Дерри остался лежать на берегу. Кожа его побледнела, и он не подавал никаких признаков жизни. Девушка с криком:
— Дерри, очнись! — подбежала к молодому человеку. Но он остался лежать неподвижно. Анет осторожно оттащила парня в ближайшие кусты и села рядом. Только по не равномерно поднимающейся груди Дерри Анет могла определить, что он жив.
— Что же мне с тобой делать? — заплакала девушка, предпринимая еще одну безуспешную попытку привести парня в чувство.
Тут, голову Анет словно стянуло тугим металлическим обручем с острыми краями. Девушка вскрикнула и упала на колени, придерживая руками разрывающиеся от боли виски. В ушах стоял ужасный шум, такой, какой обычно бывает, когда сбивается настройка у приемника.
— Анет, где вы? — различила девушка слабый голос, рождающийся в воспаленном болью мозге, но ответить ничего не успела. Все как-то резко оборвалось, и обессиленная девушка привалилась к стволу ближайшего дерева. Боль и шум из головы ушли, а вместе с ними и непонятный голос. Глаза невыносимо жгло, и чтобы хоть как-то справится с неприятными ощущениями, Анет закрыла их, и погрузилась в неглубокий, тревожный сон. Разбудило девушку непонятное шебуршание у ее щеки.
— Хозяйка проснись, ну хозяйка! — Анет медленно открыла глаза, рядом с ней сидел заметно подросший за прошедшие сутки гхырх, теперь он сравнялся по размерам с лайкой средней величины.
— Ура, хозяйка проснулась! Зюзюка хороший. Зюзюка искать хозяйку — хозяйка любить Зюзюку. Дай няму!
Анет сморщилась от не отступающей головной боли, безнадежно поскребла по карманам и, вытащив сморщенный кусочек яблока, протянула его зверюшке.
— А че, грязное-то? — недовольно спросил гхырх, но, тем не менее, зачавкал.
— Как ты меня нашел? — спросила Анет, пытаясь хоть как-то пригладить рукой волосы. — И где все остальные?
— Человеки ушли, к человечьим жителям и гхырх нашел хозяйку.
— Ты знаешь где Стик и Дир?
— Ага, в человечьих жилищах там.
— Где там? — стала настойчиво расспрашивать девушка, — Ты сможешь привести их сюда?
— Не-е, других человеков не-е. Гхырх любит только хозяйку, а других гхырх не любит. Дай няму.