— Рикка одержима идеей возродить свой клан. Но если ей удастся, остальные рода ей этого не простят. Она еще неопытна и может наделать ошибок сгоряча.
— Я присмотрю за ней.
За спиной хлопнула дверь. Подмигнув пялившейся на меня молоденькой докторше, я быстро спустился к выходу и поспешил к такси. Дома меня уже ждала взволнованная Юмэми и папка с распечатками, подготовленная еще утром.
Верно. Всё готово, осталось лишь произнести последние, невыразимые слова.
* * *
Такси остановилось у входа на кладбище. Получив деньги за дополнительное ожидание, водитель включил аварийку, а мы вышли из такси. Всю дорогу бывшая общительной, Юмэми притихла и пристроилась сзади, не решаясь взять меня за руку. Небо медленно затягивали тучи, птицы замолкли, даже ветер стих.
Взяв по букету цветов и ведерко с водой у входа, как требовала традиция, я решительно пошел по аллее, по обе стороны которой возвышались одинаковые серые надгробья. Что за цинизм... здесь ведь только пепел тех, чьи имена выбиты на камне. Ни останков, ни памятных вещей, ни фотографии. Только воспоминания.
Никого... вокруг, кроме нас — ни души. Идеально.
— Рэйджи, родной, куда мы? — тихо спросила она.
Свернув в один из проходов, я остановился возле одного из надгробий и обернулся.
— Думаю, ты уже догадалась.
Поставив ведро, я набрал черпаком немного воды и полил на надгробье, как велит местная традиция. Камень потемнел, проявляя имя.
"Ямада Юджи".
Юмэми с грустной улыбкой встала рядом и, сложив ладони, опустила голову в молитве.
— Я давно не была у твоего отца... спасибо, что присматриваешь за нами, Юджи.
Стряхнув с могилы налетевшие листья, я положил у подножья камня часть цветов.
— Ты так и не сказала, где его похоронили. Я узнал сам.
— Я... не хотела тебя расстраивать, когда ты очнулся. Ты долго был в больнице, а потом начались неприятности с поступлением... много чего случилось. Давай лучше помолимся за твоего отца и купим благовоний домой.
— Тогда помолись ещё за одного человека.
Я подошел к соседней могиле и положил оставшуюся часть букета у второго камня. Юмэми встала рядом, медленно бледнея. Она знала, чья это могила, могла даже надпись не смотреть.
"Аями Ватацуми".
— Об этом ты тоже умолчала, чтобы не расстраивать?
— Эм, я не понимаю... — пробормотала она. — Откуда ты...
— Узнал о твоей сестре? Юмэми, как долго ты хотела скрывать это? — я достал из кармана рубашки помятую фотографию, найденную в нашем старом доме, и протянул ей. — Расскажи мне правду.
Она опустила голову и, сжав край юбки, тихо заговорила.
— У меня была сестра, Аями, мы близнецы. Мать отказалась от нас ещё в роддоме, но мы росли вместе, учились, и...
Она запнулась, но закончила.
— Она умерла за год до нашей свадьбы с Юджи. Вот и вся история. Рэйджи, ты привел меня сюда для того, чтобы увидеть слёзы родной матери?
— Я ведь уже говорил — ты мне не мать. Настоящая лежит здесь, — я кивнул на надгробие. — По крайней мере, её прах. Если ты не хочешь говорить правду, тогда давай я сам скажу её.
Достав папку, я один за другим начал вытаскивать документы и заговорил.
— Единственное, в чем ты не обманула — вы с Аями близнецы и из детдома. Как и Ямада Юджи. Там вы обе влюбились в него, но в этой борьбе ты проиграла сестре. В семнадцать лет, на последнем году старшей школы, она забеременела мной. Они с Юджи поженились, а ты...
— Не надо... — прошептала она.
— Это только начало. Через три года Аями действительно умерла. Тело ослабло после родов, она заболела и не смогла справиться с болезнью. У тебя таких проблем не было: ты была хороша в легкой атлетике, даже поступила в спортивный институт. Тебе прочили большое будущее. Но узнав, что Юджи и её маленький сын остались без матери, бросила всё. И предложила себя в качестве замены умершей сестре.
Она подняла взгляд, полный растерянности и непонимания.
— Зачем ты это вытащил?
Я ощутил навалившуюся на неё тяжесть. Юмэми даже говорила сквозь подступающий к горлу комок.
— Потому что ты не моя мать, Юмэми Ямада. И никогда не была ей. Мы не связаны кровью. И более того, я...
Она смотрела на меня большими заплаканными глазами. Недолюбленная. Нереализованная. Недооцененная. Я знал всё о ней, каждую частичку её жизни, хрупкой и фальшивой, как тонкое стекло ёлочной игрушки.
И своими руками ломал последнее, что оставалось.
С холодной неотвратимостью я закончил.
— Я — не твой сын. Не Рэйджи Ямада.
Ей глаза вздрогнули, по щекам скользнули слёзы. Капли начинающегося дождя глухо застучали по плитам надгробий, дороге, цветастому платью и щекам бледной, как бумага, женщины.
Ещё минута — и начнется настоящий ливень.
— Ты ведь и сама это уже поняла. По моему поведению, навыкам, привычкам, внешности. Даже это тело меняется — я же вижу, как ты смотришь на меня, пытаясь ухватиться за знакомые черты.
— Ты... — пролепетала она, качая головой. — Ты сошел с ума? Что ты такое говоришь?..
— Правду. Я — не Ямада Рэйджи, не твой приёмный сын. Мы вообще не связаны друг с другом, даже генетически.
В её глазах застыл немой вопрос.
— Моё имя — Гигас, и я бог, попавший в тело Рэйджи, когда он умер тем вечером вместе со своим отцом.
Взгляд Юмэми остекленел, она молча смотрела на меня, не в силах шевельнуться.
— Я знаю, что ты не веришь словам.
Шаг назад: над нашими головами возникла тонкая линза щита, широким зонтом укрывая от дождя. Капли лились вокруг сплошным потоком, но над нами не был они одной. Глубоко вдохнув, я взглянул в астрал: тонкая, чуть заметная плёнка каналов едва начала формироваться в самом низу четвертого сфирота.
Этого хватит.
Вокруг нас загорелись тусклые огни. Один за другим, дрожащие язычки энергии зажигались и гасли, сливаясь и переходя друг в друга. Собравшись в шар, они повисли над моей ладонью.
— Даже если я унаследовал от Юджи дар магии, то не смог бы творить два плетения, тем более без рук. Рэйджи больше нет. Есть только Гигас.
Шар энергии растаял. Я убрал документы обратно в папку и повернулся к Юмэми.
Она была в глубоком ступоре. Застывшие в немом непонимании глаза смотрели на меня так, словно видели призрака.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Пустоту, настолько бесконечную, что больно дышать.
Всё, чем она жила, оборвалось в одночасье. Сестра, любимый мужчина... а теперь и сын. Больше нет никого.
— И даже так, ты не одна. Твоя фальшивая жизнь закончилась. Но я могу дать тебе новую жизнь. Это в моих силах.
Я легко, кончиками пальцев коснулся её мокрой щеки — и отдал ей малую толику сомы. Совсем немного — этого хватит, чтобы она ощутила прилив энергии.
На глазах кровь прилила к ее коже, вытесняя болезненную бледность.
— К-какую... жизнь? — еле слышно прошептала она. — Что ты хочешь?
— Я всё расскажу. Не здесь.
Осиротевшая женщина медленно опустила голову. Я взял Юмэми за руку и пошёл к выходу с кладбища, где нас дожидалась машина.
— Идём домой.
* * *
Всю дорогу она слепо смотрела в окно, не проронив ни слова. Мы мчались по залитым водой улицам, рассекая лужи, под свинцовым небом. Похоже, надолго зарядил...
Уже подъезжая к дому я заметил черную машину, стоявшую неподалеку. Такси остановилось, я под зонтом довел Юмэми до двери. Рядом стоял человек в костюме под черным зонтом, на груди — эмблема клана Могами.
Открыв дверь, я завел Юмэми внутрь, усадил на кухне и налил бокал вина.
— У меня есть одно неотложное дело, Юмэми. — подвинув к ней бокал, я невесомо коснулся её холодной скулы. — Я вернусь и мы ещё поговорим. Дождись меня.
Оставив её наедине с вином и собственными мыслями, я вышел за дверь, где меня дожидался один из безопасников клана Могами.
— Госпожа Фубуки просила передать — Рикка ушла из дома. С мечом.