Быть может, характерно также вот что (говорю это в скобках): ведь в раю также была одна женщина, которая инстинктивно провела там функции дьявола. Я думаю, во внешней культуре не делает особой чести мужчинам то, что они сторонятся этого суеверия и взваливают все снова на женщину; быть может, характерно, что женщина Рикарда Хух взывает к Дьяволу, как некогда Ева в раю впустила Дьявола. Но это я говорю только в скобках.
Но дьявол — это то существо, которое будет носителем культуры будущего, и он должен им быть. Это суровая, но важная истина. Эта истина внутренне связана с тем, что в будущем в ход культуры должны вмешаться разрушительные силы. И особенно — об этом я буду говорить завтра — разрушительные силы, если мудрость не будет руководить этим процессом, должны вмешаться в основы воспитания, а именно — в воспитание детей. А также во всю социальную жизнь людей будут все больше вмешиваться разрушительные силы, несмотря на общую культуру, на образование, на эмоции людей, — те силы, которые прежде всего станут разрушительно действовать на отношения людей.
Надо стремиться к осуществлению слов Христа: «Где двое собрались во имя Мое, там и Я среди них»[24]. Но техническая, коммерческая культура не признает эту истину, а признает другую: где двое или больше во имя моё грызутся, борются и воюют, там и я среди них. И это будет все больше вступать в социальную жизнь людей. Но это ведет к тому, что вообще становится трудно в наше время сообщать людям установленные истины.
В заключение попытаемся предварительно (мы завтра и послезавтра поговорим об этом дальше) уяснить себе, каков вообще душевный склад человека в отношении восприятия истины. Современный человек неохотно воспринимает истину, так как не верит, что истина — это то, что непосредственно исходит из духовного мира и приходит к людям. Современный человек признает за истину только то, что вырастает исключительно на его собственной почве. Если кому‑то в наше время двадцать лет, у него уже есть собственная точка зрения, — ему не требуется, чтобы его пытались убедить в какой‑то истине, не требуется откровения истины. И кому‑то, кто со всем рвением стремился к истине, может повстречаться двадцатичетырехлетний школяр, который закончил университет и, может быть, прослушал курс по философии и, значит, имеет собственную точку зрения и начинает дискутировать с тем, кто со всем рвением стремился к истине. Сегодня у каждого есть своя точка зрения, и каждый считает, что абсолютная, надежная истина может вырасти на невспаханной почве. Люди не склонны искать истину, но величают себя носителями ее. И это характерная черта современности.
Об этом прекрасно сказала Рикарда Хух[25]. Она указала, как нашему современному миросозерцанию — или назовите его, как хотите, — повсеместно погруженному в шовинизм, в умах просвещенных европейцев предшествовало ницшеанство, которое сторонилось всяческого патриотизма и шовинизма. Люди стали приверженцами Ницше. Как много появилось приверженцев Ницше! Ницше выдвинул идеал «белокурой бестии». Это оказалось маловразумительным. Но Рикарда Хух говорит: всякий, кто не склонен делаться респектабельной свиньей, корчит теперь из себя «белокурую бестию» в смысле Ницше. Да, такова именно в наше время точка зрения обывателя. Действительно, не тянутся становиться респектабельными свиньями, но если где‑то еще выдвигается какой‑то возвышенный идеал, то этот идеал — сам человек! Просто сам человек, ибо считается, что для этого не надо ничего делать, не надо ни к чему стремиться, не надо развиваться, ибо люди не хотят чем‑то становиться, а хотят чем‑то быть. Но это расщепляет человечество на людей–атомов. Каждый имеет свою точку зрения. Каждый все понимает лучше других.
Как раз из этого настроения, когда никто не может понять другого, видно, как разрушительные силы господствуют в общественном порядке. Это уводит людей друг от друга. Это уже искушение от дьявола, когда приверженцы Ницше объявляют себя «белокурыми бестиями». Они ими не стали. Но если люди и не стали «белокурыми бестиями» в смысле Ницше, то из этих разрушительных импульсов XIX и XX столетий нечто произошло с самим социумом. Об этом поговорим завтра.
ПЯТАЯ ЛЕКЦИЯ
Духовный строй современности обусловливает то, что мы знакомимся, как вы уже видели, с трудными истинами и прозрениями в духовный мир. Ибо я должен подчеркнуть: тех взглядов, которые человечество по своей привычке находит удобными, недостаточно для будущего. Но человек должен знать основания, почему этого недостаточно. Только тогда человек сможет с полной серьезностью и подобающим достоинством связать себя с теми импульсами, которые должны быть даны современности ради человеческого развития. То, что я собираюсь сказать сегодня, возможно, будет более понятным, если я буду отталкиваться от того факта, что во время четвертого постатлантического культурного периода, который, как вам известно, начался в восьмом столетии до Мистерии Голгофы и закончился в пятнадцатом столетии после нее, человек стоял в совершенно другом отношении к внешнему миру, чем он должен находиться теперь, в пятом постатлантическом культурном периоде. Ведь я часто подчеркивал: развитие человечества надо принимать серьезно. Души изменяются в гораздо большей мере, чем принято думать; и это относится к числу удобных представлений современности, когда считают: души людей — по крайней мере в греческую эпоху — были устроены так же, как и сейчас. Но применительно к этому душевному строю я хотел бы сегодня разобрать только отношение души к окружающему миру.
Из удобства говорят: греки и римляне воспринимали окружающий их чувственный мир, мы также воспринимаем окружающий нас чувственный мир; так что нет никакой заметной разницы. Но разница все же существует. Можно сказать: современный человек, который стоит только в начале пятого постатлантического культурного периода, воспринимает окружающий чувственный мир совершенно иначе, нежели, к примеру, древний грек. Грек видел цвета, а также слышал звуки; но через цвета он еще видел духовные существа. Он не просто выдумывал духовные существа, они возвещали ему о себе через то, чем являются цвета.
Я попытался именно эту особенность греческого мировосприятия провести красной нитью в моем описании греческой культуры в «Загадках философии». Нынешний человек вырабатывает мысли. Греки в той мере, в какой нынешние люди думают свои думы, мысли, не делали этого, ибо они видели мысли. Мысли приходили к ним из того, что они воспринимали в своем окружении. Окружающий мир был не просто голубым и красным, но голубое и красное сообщало им мысли, которые они затем продумывали. Существовало интимное отношение к окружающему миру. И также еще имелось чувство, имелось интенсивное ощущение того, что человек стоит в связи с окружающим миром как с чем‑то духовным. А это, в свою очередь, связано с общей конституцией человека в этот четвертый постатлантический период.
Мы ведь должны выделять в нашем земном развитии — вам это известно из общих описаний в моем «Тайноведении» — великие эпохи: первая, вторая, лемурийская эпоха, атлантическая, наша постатлантическая эпоха, а также две последующие. Можно сказать, что во время атлантической эпохи Земля, а также человек находились в самой середине земного развития. До этого момента всё, так сказать, находилось в процессе роста. В определенном отношении начиная с атлантической эпохи это прекратилось. И в отношении Земли тоже. Когда мы в наше время ходим по земле — я на это уже часто указывал, — то мы ходим по крошащейся Земле, которая, сравнительно с возможностями роста предыдущих времен, несет в себе нечто распыляющееся, а не растущее. Земля в гораздо большей степени была растущим, цветущим организмом до атлантической эпохи, вплоть до ее середины. А потом она начала, если можно так выразиться, давать трещины и крошиться; и тогда возникли эти крошащиеся и растрескавшиеся каменные образования современности. Это известно сегодня не одной только духовной науке. Что наша современная Земля растрескалась и рассыпается, идя к своему распылению, — это с позиции внешней науки вы можете найти в великом, монументальном труде Зюсса «Лик Земли»[27]. Этот капитальный труд Зюсса сводит воедино в общих чертах современные данные о камнях, о скалах, о разных формациях на земле и внутри нее, об органических существах, возникших на Земле, о внешнем строении Земли — одним словом, данные о лике Земли. И как сказано, опираясь только на данные внешней науки, Зюсс приходит к выводу, что в настоящее время мы имеем дело с одряхлевшим, распадающимся миром.
25
В конце пятого письма из «Веры Лютера» сказано: «Во времена Ницше многие корчили из себя белокурых бестий, ибо им не хватало животного начала, чтобы сделаться обыкновенной свиньей».
27