— И тогда стигийцы сделают решающий ход, — негромко произнесла Эллиот. Она впервые за день заговорила, и все тут же повернулись к ней. — Я знаю, как рассуждают Белые воротнички. Они вторгнутся к вам в страну, используя армию новогерманцев, которых забрали с собой наверх. А потом возьмут в оборот и ваших солдат, как только протемнят их.
— Даже если у них в распоряжении будут значительные наземные силы, им придётся чертовски нелегко, — с озадаченным видом произнёс Перри. — Нет, всё не так просто. В их планах должен быть ещё какой-то компонент, которого я пока не вижу. Я уже всю голову сломал, думая об этом. — Перри оттолкнулся от стола и встал прямо. Теперь Уилл заметил, какой усталый у него вид — ничего общего с оплотом силы и уверенности, каким Перри казался до этого.
— Что бы они ни замышляли, нельзя допустить, чтобы им это удалось, — сказала миссис Берроуз.
— Совершенно верно, — согласился старик. — И если не мы, то кто их остановит? — Он резко развернулся к открытой двери кабинета.
Едва у входа показалась фигура в чёрном, Уилл и Честер предположили худшее — что это стигиец, — и сразу отреагировали. Но миссис Берроуз схватила сына за руку, чтобы остановить.
— Ого! — изумился Честер. Они с Уиллом наконец узнали гостя с гладко выбритой головой и эспаньолкой.
— Кто их остановит? — повторил Дрейк слова отца. — Мы, чёрт побери!
Эллиот бросилась к нему на шею. Когда она разжала объятия, у неё на лице сияла широкая улыбка. На мгновение она стала прежней Эллиот, которой так не хватало Уиллу и Честеру.
— Ты теперь выглядишь как настоящий ренегат, — усмехнулась она. — Причём хитрый и опасный.
— Ха! А ты-то… — сказал в ответ Дрейк, любуясь её платьем и причёской. — Настоящая молодая леди!
Затем он вошёл в кабинет, поздоровался с ребятами, миссис Берроуз и мистером Ролсом и встал рядом с Перри.
— Значит, вас допустили до святая святых. — Дрейк быстро обвёл взглядом комнату и снова обратился к собравшимся: — Итак, последние новости. Сегодня на рассвете были одновременно нанесены удары по телецентрам, интернет-провайдерам и крупнейшим телефонным узлам.
— Вот почему мы не смогли поймать ни один канал по ТВ, — понял Честер.
— Именно так. Стигийцы отрезают нам связь с миром. А уж в Лондоне дела обстоят из рук вон плохо, можете мне поверить. Люди в панике. В магазинах сметают с полок всё подряд, новые партии товаров не подвозят. Социальные службы работают кое-как, если не сказать хуже: улицы завалены мусором, школы закрыты, в больницах почти не осталось медперсонала. С электричеством тоже перебои: за прошлую неделю целые районы города несколько раз оставались без света. Да, лондонцам сейчас несладко. К тому же ходят слухи, будто бы половина министров пропала без вести.
— Обезглавливание. Классический приём, — вставил Перри. Уилл с Честером переглянулись. Оба подумали об одном и том же: не подразумевает ли старик под «классикой» свой любимый трактат о повстанческой борьбе за авторством Фрэнка Китсона. Перри провёл ребром ладони по горлу. — Убираешь тех, кто наверху, — голову — и оставшийся народ — тело — не знает, что делать.
— В нашем случае голову, по всей вероятности, потом приставят на место, — сказал Дрейк. — Вот только голова будет стигийская.
— Ничего не понимаю. Раз творятся такие дела, может, нам лучше обратиться к властям и рассказать, кто за этим стоит? — предложил Честер.
— Так мы быстро подпишем сами себе смертный приговор, — возразил ему Дрейк. — Загвоздка в том, что никак не определить, до кого они уже добрались. Мы не знаем, кому можно доверять.
Перри хлопнул в ладоши:
— Я-то знаю, — сказал он. — Пора будить старых призраков.
Дрейк встретился взглядом с отцом, как будто знал, что тот имеет в виду, а потом поднял палец, кое-что вспомнив:
— Кстати о старых призраках, я совсем позабыл о приличиях, — произнёс ренегат и направился к выходу. Через секунду он вернулся в сопровождении человека, голову которого скрывал капюшон. Все в комнате знали, каково это: когда Дрейк вёз их в поместье отца, то всех заставил надеть капюшоны, чтобы не видеть дороги.
Ренегат перерезал ножом нейлоновую стяжку, которой были связаны руки новоприбывшего, и театральным жестом откинул капюшон у него с головы.
Уилл и Эллиот ахнули.
— Полковник! — воскликнула девушка, сразу его узнавшая, несмотря на то что сейчас он был не в военной форме, а в двубортном деловом костюме, явно дорогом, но плохо сидевшем на его фигуре.