Внутреннее убранство башни, на удивление было очень простым: небрежная каменная кладка, тут и там вставлены булыжники, словно их забивали в дыры и крошка, неприятно шаркающая при ходьбе. Похоже, что тут была огромная скала, в которой уже позже прорубили все эти проходы. В Костяном городе ничего подобного не наблюдалось, поэтому это место создавало ощущение нереальности, благо мы всё ещё в виртуальном мире. Чуть пройдя дальше, я понял, что в нос бьётся странный запах, знакомый… Такой манящий… Запах женского тела. В глазах на доли секунд помутнело, а в животе засвербило, словно от судороги, напряженные мышцы начали обмякать, чресла словно перестали мне подчиняться. К подобным ментальным атакам я был не готов, пришлось поднапрячься, чтобы просто собраться с силами. Напарник, тем временем, волочился за мной и по нему было видно, что он тоже с трудом, но выигрывает эту войну. Через невдалеке я увидел отблеск металла. Приглядевшись, я заметил, что на расстоянии нескольких метров от нас лежит несколько мечей, а подойдя ещё чуть ближе заметил одежду, небрежно раскиданную по пути вглубь башни. Я достал меч наизготовку, повернулся к своему товарищу и кивнув в сторону сваленных в кучу орудий, прошептал:
– Дальше может стать хуже.
Альф судорожно взял палицу наизготовку и что-то буркнул. Ладно, моё дело предупредить, а не помогать ему справляться со своей головой. Аккуратно, насколько это возможно, мы подошли к той, незримой черте, и чёрт, теперь я всё понял. Перед глазами начали всплывать образы самых разных женщин. Идеальные в форме тела, большие, мягкие груди со стоячими и твёрдыми сосками и объёмные, колышущиеся от каждого шага задницы, хотелось потрогать, облизать…
Единственное, что я сумел через огромное усилие – сжать руки, чтобы просто не выронить меч и отпустить эту ситуацию, потому что больше я ничего не мог. Ноги сами понесли меня вглубь, а руки пытались дотянуться до обнаженных тел, которые были так близко… Чем дальше меня затягивало, тем более реальными становились картины моего воображения, но тем не менее, с каждым шагом они всё больше искажались, а моя страсть становилась… Странной. Толстые женщины, старухи... Изуродованные до неузнаваемости, каждый шрам которых напоминал вагину. Совсем уж нереальные, которые словно нарисованы символами на клавиатуре, и я никогда бы не подумал, что символы могут настолько сильно манить. Хотелось всё и сразу, мой, и так оголодавший по женскому теплу мозг, пытался сопротивляться этому, но безрезультатно. Мне стало так мерзко ведь я будто бы кого-то предаю… Или нет? И во всей этой вакханалии, краем зрения я увидел Анфису. Я сразу же зацепился за этот образ и вот, она прямо передо мной. Мило улыбающаяся, слегка колышущиеся волосы и она что-то мне говорит. Я встал как вкопанный, и вспоминал. Вспоминал, как мы вместе готовили ужин, как мы вместе ходили гулять по парку, как мы отмечали небольшие праздники. Её лицо, запах, прикосновение кожи, мягкие, шелковистые волосы, улыбку на её лице, разговоры на кухне за чашкой чая и мне стало не по себе. Она старалась ради меня, всегда выкладывалась на полную, если это было нужно, поддерживала в моменты грусти, я ей многим должен, даже не так, я обязан помочь ей, чего бы это не стоило. Постепенно, горечь от этого предательства начала перерастать в гнев. На себя, на эту ситуацию, на Эфтеру, но самое главное – на ту тварь, которая всё это и устроила. Пелена похоти спала с глаз, уступив место пелене злобы, я посмотрел вглубь прохода и тихо произнёс:
– Нет.
Если бы в тот момент передо мной появилась сколь угодно красивая женщина, я бы не секунды не раздумывая, разодрал бы её на кровавые ошметки, не из-за того, что она была бы мне неподвластна и не из-за ненависти к женщинам как таковой, о нет. Я бы разодрал её потому, что в противном случае мог поддаться и стать одним из тех ничтожеств, которых всю жизнь презирал. Внутри меня уже не боролись чувства и инстинкты, чужеродную похоть в моей голове избивали, её рвали на куски. Нужно было спешить, пока раж не прошел. Будто бы вторя моим мыслям, из-за двери в противоположной моему положению стене помещения послышался томный женский голос. Я не знал языка, на котором произносятся слова, но тем не менее понял смысл. Двери в другой стороне комнаты распахнулись и оттуда вырвались сотни человеческих стонов. Это были не стоны страха, это были стоны порочного наслаждения. Альф пробежал мимо меня на всех порах, стремясь к источнику этой ужасающей какофонии звуков. Я прошел вперед. С каждым шагом похоть наваливалась всё сильнее и сильнее, но я продолжал держаться. Передо мной раскинулся огромный циклопический зал, в котором находилось нечто, что проще всего было описать как живую оргию. Сотни полусплетающихся-полусросшихся друг с другом человеческих тел в ужасающем акте совокупления. Запах был омерзительным и если бы не жгучее желание присоединиться к этой ужасающей содомской куче, то наверняка меня бы вырвало. Это сооружение из склизкого мяса было просто ужасающе огромным и занимало почти весь, похожий на гигантское блюдо, пол. Зал был выполнен в форме полушара, из верхней части которого торчал длинный шип, выполнявший скорее декоративную функцию. По краям пол помещения немного поднимался вверх, создавая впечатление, что грешники лежат на некой огромной тарелке. Сейчас я понимаю, что на самом деле в этом был определенный символизм, но тогда, площадь размером с футбольное поле, заполненная копошащимися как муравьи телами, казалась мне одновременно отвратительной и притягательной, притом оба из этих позывов были возведены в некий абсолют. Маленькая фигурка Альфа, на ходу сбросившего с себя всю свою броню, прыгнула к ним, мгновенно растворившись в куче шевелящихся конечностей. На другой стороне зала открылась еще одна дверь, точно такая же, как та, через которую я вошел. К куче тел вела лестница, высотой примерно метров пять, состоящая из того же холодного камня, что и вся виденная мной доселе внутрянка башни, так что я хорошо сумел разглядеть, что меня здесь никто не держит. Физически я могу просто пройти мимо, но я не стану.