Сегодняшний день — это прохладная вода, мысли о детях, тревога за их юность, охлажденная ракия в речушке под террасой, тайная боль за Александру и темная злость на тех, кто попытался его унизить.
Завтрашний день — уцелеть, спасти детей, пройти невредимым по гребню волны, уберечь имущество. Да, таким был завтрашний день для Константина Развигорова… Здесь, оторванный от жены и детей, наедине со своими мыслями, правовед Развигоров вел споры с финансистом Развигоровым. Правовед спрашивал: честным ли путем приобрел ты то, что имеешь? Ответ был расплывчатым… В свое время отец, видя, как он старается преуспеть в делах, дал ему, втайне от его брата Бориса, крупную сумму в золоте. Борис, человек увлекающийся, может быть, в золоте и не нуждался, но Константин Развигоров чувствовал перед ним некоторую вину, у него было ощущение, будто он ограбил его. Форменный грабеж — говорил правовед, но финансист спешил защититься: если бы золото дали Борису, он бы все равно его промотал… Растратил же он все, что имел, на поиски кладов, на прорицателей и бог весть на что еще… Деньги текли у него между пальцев, как песок, как вода. А вот сын его не пошел в отца. Говорили, что он уже получил диплом. Встал на ноги. Инженер. Профессию выбрал хорошую. Вот только не вернулся из Франции. Там его застала война. Сначала писал, отвечал на письма, потом замолчал. Константин Развигоров пытался через миссию что-нибудь узнать о племяннике, но ничего не вышло. Во Франции все очень необычно. Кто знает, куда занесли его ветры времени. Да и Франции он не чужой. Кровь наполовину французская, и язык материнский он знает, пусть повоюет, пусть выстрадает судьбу своей второй родины.
Великая держава оказалась прогнившей изнутри, как больной зуб. Немцы овладели ею без особых усилий. Развигоров любил Париж, эту столицу мира. В молодости он немало там повидал. И в музеи ходил, чтобы не испытывать потом неловкости в разговорах с коллегами. Но достопримечательностей в Париже было столько, что он и не старался всего запомнить. Его страстью была биржа, шумные рынки, крупные аферы, о которых он читал у великих французских писателей. В сущности, его путеводителем по Парижу были книги Бальзака. Там были и финансовые сделки, и взлеты, и падения. Вечно спешащий многоликий Париж, полный страстей, радостей и страданий. Не однажды он задавал себе вопрос: как кормится этот огромный город? Это было в молодые годы, и молодость подсказала ему, как получить ответ. Он зарылся в книги, встречался с деловыми людьми, из всего старался извлечь что-либо для себя полезное. Тресты, картели, владельцы больших и маленьких мельниц открыли ему глаза на махинации вокруг мельничного дела. Когда он решил построить механическую мельницу, он долго искал место где-нибудь возле мельницы водяной, но потом передумал. Купил землю на равнине, там, где дороги сливаются в одну, ведущую в столицу. И не было человека, ехавшего в Софию, который не заглянул бы на его мельницу. Она собирала, словно в фунтик, пшеницу со всей плодородной Мизии[27]. Нашел он и хороших закупщиков, которые брали пшеницу у крестьян еще на корню. Братья Драгижевы из Плевена, Холилулчев из Хаскова, другие, более мелкие торговцы зерном — все это были его люди.
Когда болгарские войска вошли в освобожденную Добруджу[28], Константин Развигоров не выдержал, он поспешил туда, чтобы полюбоваться на холмистые поля прославленной в песнях житницы. Видел он и слезы радости в глазах людей от мала до велика, радости от воссоединения с матерью Родиной. Великое это дело — возвращение, хотя и таит в себе, наряду с надеждой, много неизвестного. Какой будет судьба этих земель? Останутся ли они болгарскими, или их снова отдадут соседям? Развигоров принимал все это близко к сердцу. Многие с завистью смотрели на пограничные земли его родины. Он часто думал об этом. Если снова придется уступать, то лучше уж лишиться части этих земель, но удержать выход к морю[29]. Великая вещь — теплое море! Удовлетворился бы Развигоров и еще меньшим — землями до устья реки Струмы, которые некогда принадлежали болгарам. А будут ли нашими острова Тасос и Самотраки — это дело десятое.
Развигоров достал из речушки бутылку ракии, налил в рюмку и пригубил. Прислушался. Колесо не работало, только вода билась о плотину глухо и монотонно. Ему показалось, что кто-то хлопнул дверью. Хотел сначала встать, но предпочел поудобнее расположиться в плетеном ивовом кресле. Кто-то пришел к нему. Если это Тотю, управляющий мельницей, то он знает, где найти хозяина. Утром Развигоров поручил ему привести моториста, чтобы поговорить с ним.
28
Южная Добруджа — некогда болгарская территория, отошедшая в результате Балканских войн к Румынии и присоединенная в годы союза с Германией к Болгарии.