Сентябрь слегка испестрил леса: холод начал незаметно накапливаться под толстыми буками и в сырых долинках. Что-то печальное и приглушенное осело в горах и в душах партизан. За операцией в Каменной Колибе последовала новая. Село, которое они атаковали, было почти на равнине, и захваченные ими продукты весили гораздо больше, чем те, которые они добыли перед этим. Две группы проверенных партизан были посланы на поиски удобных укрытий и проветриваемых мест, где они могли бы хранить муку, фасоль и картофель. В этом деле определились хорошие специалисты с опытом, и Дамян возложил руководство на одного из них — Добрина, кладовщика, как стали называть его товарищи. Группа Добрина состояла из шести самых крепких мужчин, которые могли нести на спине мешки с мукой. Дамян понимал, что зимовка в горах — нешуточное дело, и спешил создать запасы. Порой, вслушиваясь в легкое шуршание листвы, он с тревогой думал о приближающейся зиме. Нелегко ведь обеспечить и накормить сотню людей в пустынных горах, занесенных снегом и зажатых между миром дикости и миром цивилизации. Плохо будет, когда они начнут оставлять на белоснежной книге следы, которые могут попасться на глаза тем, кто поклялся уничтожить партизан. Правители спешили угодить немецким союзникам и непрестанно обещали им истребить партизан. Полицейские части тоже готовились к зиме, с нетерпением ожидая первого снега, чтобы двинуться по партизанским следам. Летом у полиции не было серьезных удач, и поэтому она надеялась на зиму.
Дамян прекрасно понимал хорошие стороны лета и плохие — зимних вьюг. Только человек, не испытавший вкуса ледяной измороси, облепляющей веки и лицо, может легкомысленно относиться к зиме в горах. По мнению командира, она станет самым большим испытанием, которое их ожидает. Поэтому он очень удивился, когда прибывший к ним представитель руководства потребовал укрупнения отряда за счет мобилизации партийных и комсомольских кадров района. Это указание было категоричным, однако Дамян не побоялся возразить. Но, прежде чем высказать свое мнение, он позвал Велко, и они долго разговаривали — указание, конечно, не продумано. Привлечь новых партизан в горы перед началом зимы было бы большим безрассудством, причем почти все они явятся без оружия или в лучшем случае с каким-нибудь старым ржавым пистолетом, для которого не найти патронов, и, более того, ты даже не можешь быть уверен, что из него можно стрелять. Нужда в оружии была даже острее, чем нужда в хлебе. Если есть в достатке хорошее оружие, то есть и немало шансов разминуться со смертью, несмотря на суровую зиму, а тут сразу и зима, и мобилизация…
Уполномоченный окружного руководства не был застигнут врасплох возражениями Дамяна и Велко. С Дамяном он был знаком давно, они вместе сидели в тюрьме, и потому разговор, несмотря на различие точек зрения, велся спокойно, дружески. Сам уполномоченный, похоже, не был твердо убежден в разумности решения и потому не слишком настаивал на его немедленном исполнении. Он предупредил лишь командиров, что у них могут быть неприятности. Сюрприз Дамяну преподнес комиссар. Велко заявил уполномоченному, что не стоит беспокоить товарищей и сообщать об отказе подчиниться их приказу. Они еще с Дамяном подумают. Есть время… Этот неожиданный ход комиссара потряс Дамяна. До сих пор они хорошо понимали друг друга, кроме того, вместе решили не исполнять указания, но подмигивание Велко подсказало, что он решил схитрить. Дамян был прямой человек, не любил таких вещей, но сейчас посчитал благоразумным промолчать. Его молчанье было замечено уполномоченным, и, оставшись вдвоем с командиром, он сказал:
— Хитер твой комиссар…
— Как все, кто «воевал» с гирями…
— При чем тут гири?
— А при том, что он долго работал весовщиком в «Витексе» и умеет точно взвешивать…
— Понимаю, — улыбнулся уполномоченный, — поэтому хочу тебе сказать, что и я не убежден в правильности решения об общей мобилизации в такое время. Это или ошибка, или тут кроется что-то иное… Но указание есть указание, и надо его выполнять…
Больше они об этом не разговаривали. Слово за слово — и добрались до проблемы зимовки. Дамян считал, что питание остается первостепенной задачей. От этого зависит, будет ли отряд весной боеспособной единицей или полуживой толпой. Возникал и вопрос, зимовать ли всем в одном месте или устроить отдельные лагеря для каждой группы. Ему казалось, что второй вариант лучше. Большое скопление людей, притом плохо вооруженных, создавало опасность, что они будут легко раскрыты и ликвидированы. По опыту он знал, что когда их было мало, то легче удавалось проникать на равнину и находить укрытие, да и связные встречали их более радушно. Когда в прошлом году они выходили с Велко вдвоем — к тому времени еще не началась Сталинградская битва, — то верные связные принимали их с большой охотой. После, к весне, когда число партизан в лесах увеличилось, ятаки стали опасаться, что большая группа не может пройти незамеченной. В первую зиму им пришлось очень рано покинуть укрытие в доме Марии Тошевой. Горные буковые леса еще как следует не покрылись листвой. Причиной преждевременного ухода была маленькая дочь хозяйки. Она случайно застала Велко в доме, когда он вышел из укрытия глотнуть свежего воздуха. Обычно в это время девочка находилась в школе, но в тот день учительница была не в настроении и отпустила детей пораньше. Девочка, ничего не знавшая о присутствии чужих, испугалась, выбежала на улицу и стала громко кричать.