Царица не могла простить сестре царя и князю, что они скрыли от нее состояние здоровья ее супруга. Он слег сразу же после возвращения из Рилы в столицу, а ей сообщили всего за два дня до смерти, когда он был уже без сознания и не мог говорить. Наверное, они боялись, что он скажет, куда положил завещание, или даст ей последние поручения. Тревога родственников о ее здоровье и спокойствии представлялась ей не вполне искренней; подняв утомленные раздумьями глаза, она долго смотрела куда-то мимо Развигорова, прежде чем решилась высказать ему свои догадки.
— Не думаете ли вы, господин Развигоров, что мое присутствие возле больного супруга было нежелательно для некоторых близких лиц?..
Этот прямой вопрос, высказанный откровенно, застиг Константина Развигорова врасплох и побудил его не спешить с ответом, а хорошенько подумать. Повернувшись к царице так, чтобы она могла видеть его глаза, он сказал:
— Ваше величество, я не знаю, кого вы имеете в виду, но сам по себе факт, что вам сообщили так поздно о состоянии вашего супруга и нашего государя, несет в себе зародыш сомнения. Незаинтересованные лица не поступили бы таким образом. Я думаю, что еще многое другое подтвердит предположения Вашего величества. Люди без корней легко меняют почву под ногами… И поэтому мой совет будет таков: пришло, Ваше величество, время подумать о том, кто должен остаться в царском доме, а кто — уйти отсюда раз и навсегда… Среди тех, кому надо уйти, возможно, буду и я, но я говорю вам, как честный человек и преданный слуга, что сегодня — самый удобный день… Завтра может быть уже поздно. Так же как вчера они позволили себе под личиной доброжелательства к вам отстранить вас от последнего его слова, так и сегодня они могут попытаться пренебречь вами, когда надо решать, кто возьмет на себя ответственность за молодого Симеона…
Сказав это, Развигоров полностью раскрыл свое желание занять более значительное место в окружении малолетнего царя. Он знал, что царица не глупа и все поймет, но он не хотел более скрывать свои намерения. Наступило, по его мнению, самое подходящее время сказать ей это… Время, когда она оказалась во власти сомнений и подозрений. Высказав столь сокровенные мысли, Константин Развигоров стал с нетерпением ждать ответа. Он знал привычки Ее царского величества и потому постарался подавить свое волнение. Под маской безразличия он скрывал биение расходившегося сердца, сопровождавшееся обычно таким изменением голоса, будто говорил юноша. Если он заговорит сейчас, голос выдаст его. Царица не вполне уразумела смысл сказанного, по-своему истолковав решимость Развигорова, — как выражение позиции ее верного защитника.
Во время нерегулярных посещений дворца в качестве семейного финансового советника Развигоров не раз оказывался на краю пропасти, особенно в тот раз, когда позволил себе объяснить члену царской семьи истинные задачи Севова. Тогда Развигоров заключил союз с Евдокией. Севов, занимавшийся какими-то ее делами, вдруг получил резкое указание больше не показываться Евдокии на глаза. Все, что он заработал до сих пор, будет, мол, ему передано, но через другого человека. Причина неожиданной ненависти княгини была не известна никому, кроме Константина Развигорова, и он не упустил случая уведомить царя о тайных доходах Севова, которые, как говорилось, поступали через немецкое посольство. Царь как-то равнодушно выслушал все, не проявив желания узнать подробности, но и не остановив его. Развигоров почувствовал, что больше не следует касаться этой темы. Через несколько дней он узнал от княгини Евдокии, что на ее предупреждение царь среагировал вполне определенно: прямо сказал ей, что это не ее забота и что ей не следует вмешиваться в царские дела. Развигоров понял, что совершил ошибку.