— Простите, ваше благородие, ошибка вышла, я не хотел… — и натурально зарыдал горючими слезами.
— Фу, как некрасиво, когда мужчины плачут… но ладно, считай, что я тебя понял и вошел в положение, калечить не буду, но за это ты будешь мне должен одну услугу, чуть позднее, расскажи, как тебя найти… — Алмазов рассказал.
— А теперь забирай своих бойцов и чтоб я тебя через 2 минуты здесь не видел.
— Да куда ж я их заберу-то?
— А вон наша повозка на краю села стоит, дожидается поди окончания наших разборок, на ней и увози их от греха.
Носов помахал рукой вознице, тот быстренько подкатил к месту стычки, вместе они уложили побитых грабителей на пол саней и укатили по направлению к городу. А Носов тем временем накинул на себя пальто и пошел к крайней избе, весело помахивая саквояжем. Постучал в калитку, немедленно залилась лаем собака, через полминуты из двери избы показался седой мужик с окладистой бородой, впустивший его в дом. Там Носов разделся и присел к столу, на котором уже стояла нехитрая крестьянская еда — кислая капуста, вареная картошка, пареная репа и четверть с мутноватой жидкостью типа самогон. Мясного ничего не было по случаю поста.
— Выпьешь по маленькой? — спросил мужик.
— Нальешь, так выпью, — быстро отозвался Носов. «Маленькая» в понимании мужика оказалась граненым стаканом на полные 200 грамм — Носов махнул ее не глядя, закусил, чем бог послал и начал содержательную беседу.
— Достал?
— Достал, вашбродь, две штуки, все в масле, все из длительного хранения.
— Покажи.
Мужик вышел в сени и быстро вернулся оттуда с тряпицей в руках, в кою было завернуто что-то тяжелое.
— Вот, — начал он осторожно разворачивать тряпицу, — новые, непользованные.
На свет божий появились два револьвера Смит-и-Вессон так называемой «русской» модели образца 1880 года, калибр 4,2 линии, барабан на 6 патронов, спусковой механизм одинарного действия, вес без боезаряда кило сто грамм, прицельная дальность 50 метров.
— А патроны где? — спросил Носов, внимательно рассмотрев каждый револьвер со всех сторон и попробовав ход спицы курка и спуска.
— Есть, конечное дело, и патроны, как же без их-то — помедлив, ответил мужик и достал две картонные коробки из сундука в темном углу. — 50 штук, хватит?
— Вполне, — ответил Носов, — сколько я должен?
— 75 рубликов, ежели с патронами-то…
— Побойся бога, Ерофеич, — так оказывается звали мужика, — в лавке они по четвертаку идут.
— Что же ты в лавку-то не пошел? — ухмыльнулся Ерофеич, — там и взял бы подешевле.
— Есть некоторые причины… давай за 60 и по рукам?
Некоторое время поторговались — мужик уступил оружие за 65, чтобы никому обидно не было. Потом спать легли, но перед сном Носов попросил керосинку и полчаса примерно сидел, перенося на бумагу что-то свое, всего три листочка исписанных образовалось. Наутро Носов быстро умылся, позавтракал и отчалил обратно в столицу, Ерофеич ему нашел попутку до города всего за 20 копеек.
Первым в недостроенный флигель зашел Григорий Ефимыч Распутин — он довольно долго стоял у зеленой калитки, вглядываясь в темные окна, потом все же решился и быстро прошел внутрь. Там было пыльно и темно, у Распутина в голове промелькнула мысль, что зря он сюда пришел, ой зря, но эта мысль была последней из всех, которые могли прийти ему в голову, потому что через пару секунд после того, как входная дверь закрылась автоматической пружиной, мозги Григория Ефимыча вылетели наружу через пулевое отверстие. Он опрокинулся на спину, нелепо взмахнув руками, сказать же что-либо не успел.
Из темного угла подошел темный человек с закутанным до глаз платком по образцу американских гангстеров, пнул для начала Распутина ногой, тот не подавал признаков жизни, потом он подумал и сделал контрольный выстрел в область сердца, тот опять даже не дернулся. Далее он поднял Распутина, усадил на один из стульев в центре зала, устроил его поудобнее, чтобы тот не сваливался, и быстрыми движениями расстегнул и стащил с него сначала портки, потом подштанники. Потом поискал в карманах свое письмо, нашел и спрятал в карман пальто.
— Вот и ладушки, какой красивый натюрморт у нас получается, — сказал гангстер, — врали значит Юсупов с Пуришкевичем, какой это к чертям дьявол, если с первой же пули откинулся, — после чего он опять ушел в тень поджидать следующего посетителя.
Ждать пришлось не очень долго — через 15 примерно минут появился Георгий Аполлонович Гапон, он был в рясе, в высокой ритуальной шапке и сильно смазанных сапогах, которые скрипели на весь переулок. Все повторилось в точности так же, как и с Распутиным, за исключением той детали, что умер Гапон не после первой пули, потому что оказался весьма проворным. Незнакомец стрелял в него трижды, прежде чем проповедник успокоился на своем стуле.