В частности, германский шпионаж бурное развитие получил еще при короле Фридрихе II (1712–1786), по образному выражению современников, в эпоху «смеси деспотизма, бюрократизма и феодализма». Успешной завоевательной политикой властелин Пруссии был обязан и разведке, благодаря которой он заблаговременно знал о всех военных намерениях и возможностях вероятных противников[28]. В последующий период шпионское ремесло серьезно упало и возродилось лишь при первом рейхсканцлере германской империи Отто Бисмарке (1815–1898) и его начальнике генштаба Хельмуте Мольтке. Способствовало тому и появление на «сцене» немецкой разведки ее талантливого организатора Штибера.
Штибер Вильгельм (1818–1882).
Немец, уроженец Пруссии. Мечтал быть священником, но пересмотрел свои устремления и стал стряпчим. Занимался юридической практикой, специализировался на уголовном праве, одновременно выступал негласным информатором прусской полиции. Редактировал полицейский журнал. По протекции Фридриха Вильгельма стал полицейским комиссаром. После увольнения короткое время (с 1858 по 1863) оказывал помощь русской полиции, прежде всего в слежке за оппозиционными политиками за границей. На полицейскую службу вернулся при фон Бисмарке. Стал инициатором и организатором широкой агентурной сети на Европейском континенте. В историю полицейского сыска вошел под прозвищами «шеф шпионов» и «король ищеек».
Особого размаха и успеха германская военная разведка и контрразведка достигли перед войной (1870) и в период схватки с Францией. Тогда под видом сельскохозяйственных рабочих, женщин-служанок, официантов ресторанов и кафе, горничных гостиниц и т. д., в 3-ю Республику прибыло 15 тыс. тайных агентов, сведенных в виде отдельных резидентур в стройную шпионскую организацию. О том, какое значение Бисмарк придавал успеху в тайной войне, свидетельствуют и истраченные на нее деньги: 19 млн 500 тыс. франков. По тем временам это была астрономическая сумма. Зато немцы отлично знали состояние вооружения французской армии, имели полное представление о политико-моральном состоянии населения, продовольственных запасах страны, строительстве железных дорог, состоянии и перспективах развития военной промышленности и т. д. Закономерным был и исход начавшегося вскоре между ними вооруженного противостояния.
Так же успешно немецкие спецслужбы готовы были действовать и в канун Первой мировой войны. Организационно еще более они окрепли в ее ходе. Разведывательную и контрразведывательную работу возглавлял 3-й отдел Б «большого генерального штаба», делившийся на несколько бюро, задача которых заключалась в проведении шпионажа в соседних странах. Специальные разведывательные бюро трудились и в большинстве германских приграничных городов, а также в Бельгии и Швейцарии. Вербовка агентуры осуществлялась в армиях вероятного противника, на военных и гражданских промышленных предприятиях, в государственных и правительственных учреждениях, гостиницах, ресторанах, салонах высших кругов общества и т. д. Для организации и контроля за работой разветвленной шпионской сети при отделе генштаба имелись специальные офицеры, по современной терминологии – агенты-маршрутники.
Среди руководителей спецслужб XX века одной из «звезд первой величины» считается Вальтер Николаи. Опираясь на опыт предшественников и личное участие в Первой мировой, в работе «Тайные силы» (1923), он в деталях исследовал работу немецкой разведки в России военного периода. Создание с его участием широкой тайной сети на территории империи началось задолго до войны. Разделялась агентура на два вида: для военного театра и для действий в мирных условиях. Агенты были внедрены практически во все круги российского общества, включая политические партии и ближайшее императорское окружение. Были среди них светские дамы, профессора, актеры, предприниматели, видные революционеры и т. д. Заметную роль в добывании разведданных играли и выходцы из низших слоев. Прибегали германские шпионы и к услугам лиц из среды титулованной русской аристократии. Последнее, по словам историка Б. А. Старкова, «особенно было необходимо во время провала какой-либо подрывной акции, когда требовалось нивелировать или вовсе свести на нет возможное негативное последствие». Информаторы не раз проникали и во многие военные, государственные, крупные промышленные учреждения, предприятия и организации. Невзирая на отдельные успехи российских контрразведчиков, немецкий агентурный костяк сохранился до конца войны.
28
Ему приписывают следующие слова: «Маршал де Субиз требует, чтобы за ним следовала сотня поваров; я же предпочитаю, чтобы передо мной шло сто шпионов».