Выбрать главу

Должного противодействия потугам этого и других подобных «обществ» не последовало, и не случайно их «торговые представители», в частности фирмы «Зингер», проявляли себя на просторах бывшей империи вплоть до вторжения в пределы СССР немецко-фашистских войск.

Активную разведывательную работу на территории Российской империи, прежде всего в приграничных районах, развернули расквартированные на границах военно-разведывательные бюро штабов корпусов германской армии. Официальные командировки и посещения страны под их прикрытием офицеры немецкого генштаба осуществляли под предлогом совершенствования русского языка, лечения, охоты, туристических поездок, для участия в войсковых маневрах, проведывания родных и близких, отпусков и т. д. Цели при этом преследовались разные – от изучения приграничной полосы и рекогносцировки театров возможных военных действий, до встреч с агентурой, разведки важных промышленных и военных объектов, получения добытых разведданных и др. В частности, в распоряжении (февраль 1910 г.) на имя заведующего сыскным отделением города полицмейстер Одессы требовал: «Главное управление Генерального штаба сообщило, что в Россию в целях разведки выехали офицеры германских приграничных корпусов: В. Золикоргер-Альтенклингер, ротмистр 5 кавалерийского полка и Шуллер-Шюллер, капитан 18 пионерского батальона (войсковая часть инженерных войск. – Авт.).

Давая знать об этом Вашему высокоблагородию, предлагаю в случае прибытия переименованных германских офицеров в Одессу, установить за ними негласный надзор. О времени их прибытия и обо всем, что будет замечено подозрительное в деятельности и сношениях этих офицеров, доносить … в штаб Одесского военного округа и мне, для доклада господину одесскому градоначальнику»[31].

Для «стажировки» в Россию немецкие агенты прибывали и в виде представителей торговых и промышленных, фирм, туристов, различных технических специалистов, булочников, фотографов, торговцев и др. Неотъемлемым условием для работы каждого из них была тщательно продуманная легенда прикрытия и требование как можно более быстрой легализации в стране пребывания. Перед отбытием к месту нового «обитания» все агенты в обязательном порядке проходили теоретический и практический курс по изучению шпионского ремесла, а также специальные испытания. Большую помощь германской разведке оказывали и немцы-колонисты, которых в империи оказалось около 2 млн человек. По «странной случайности» практически все они проживали вблизи железных дорог, военных укреплений, наиболее важных промышленных объектов и т. д.[32]

При вербовке информаторов и агентов из числа местного населения пристальное внимание обращалось на их материальное положение, финансовые затруднения, образ жизни. В этом случае особо «ценились» человеческие пороки. Любимым методом склонения к сотрудничеству выступали шантаж, провокации и подкуп.

Добытая различными путями шпионская информация анализировалась и трансформировалась в виде донесений в «большой генеральный штаб». В одном из них (1913), отмечалось: «Передвижение русских войск сейчас, как и ранее, осуществляется крайне медленно. Быстрого использования благоприятной ситуации ждать от русского командования так же трудно, как и быстрого и точного исполнения войсками предписанного приказом маневра… Поэтому в случае столкновения с русскими немецкое командование будет иметь возможность осуществлять такие маневры, которых оно не позволило бы себе с другим, равным себе противником».

Для получения разведывательных данных немцы стали использовать военнопленных. Большинство из них выступали лишь в качестве источников первичной информации, а некоторые, после соответствующей обработки и вербовки, – в виде переброшенных через линию фронта агентов. С этой же целью в местах общего лагерного обитания бранников скрыто устанавливались звукозаписывающие аппараты, внедрялись «подсадные утки» и т. д.[33]

вернуться

31

До сентября 1911 г. вопросы военной контрразведки возлагались на Департамент полиции МВД и его структурные подразделения. В том же году контрразведка была переподчинена военному ведомству. С этого времени она приобрела статус спецслужбы в лице Разведочного отделения генштаба. Контрразведывательные органы были созданы и при штабах российских военных округов.

вернуться

32

О том, насколько успешно шпионили тогдашние «фольксдойче», в том числе за императором, свидетельствует пример приведенный в свое время бывшим начальником Департамента полиции МВД С. П. Белецким: «Поездки эти (Николая II. – Авт.) были обставлены так, что о них было известно в Германии; там знали маршруты царских поездов. Так, например, в ноябре, когда государь ехал с наследником на фронт, агентура Западного фронта сообщила, что на участке за Бахмачем должна быть сброшена бомба с германского аэроплана. Поезд шел со станции Сарны. Немецкий аэроплан шел навстречу. У них в распоряжении имелись сведения о маршрутах царских поездов даже по часам, что я впоследствии проверил. Произошла случайность: у наследника открылось кровоизлияние из носа (Алексей болел гемофилией. – Авт.), и поезд, повернув назад, срочно отправился в Царское (Царское Село вблизи Петербурга. – Авт.). Но в тот самый час, на этом пролете, с высоко летевшего немецкого аэроплана была действительно сброшена бомба во вспомогательный поезд, который шел впереди царского…».

вернуться

33

Освещая данный метод германской разведки, К. К. Звонарев (настоящая фамилия Карл Кришьянович Зайгзне, советский военный деятель, автор фундаментального труда «Агентурная разведка». Репрессирован во время сталинских «чисток». – Авт.) писал: «Начали применять агентурный опрос пленных. Заключался он в следующем. Как только пленные приходили на ближайший этап, их разделяли по чинам (на солдат и офицеров), и среди этих групп тайно помещались один-два агента разведки, подслушивающих разговоры пленных и передававшие их куда следует. Понятно, что пленные, чувствуя себя наедине, без посторонних, откровенничали и делились своими впечатлениями о бое, о состоянии своей части, о положении дел в тылу, о потерях, о меткости артиллерийского огня противника и т. д.

В лагерях военнопленных, помимо тайных агентов, устраивались секретные аппараты подслушивания, автоматически записывающие все, что говорилось в помещении. При этом, ввиду того, что поставить такого рода аппараты на весь лагерь было невозможно по техническим причинам, ими снабжались определенные комнаты, в которых концентрировались пленные, представляющие интерес для такого рода обработки. По имеющимся сведениям, этот способ опроса пленных давал очень хорошие результаты. Позднее эти способы и приемы были переняты разведками почти всех стран, участвующих в войне».