Можно предположить, что в перспективе такие программы будут обрабатывать всю группу I и существенную часть группы II сообщений об НЛО. Статистика составляющих должна дать значительно больше для понимания природы феномена НЛО, чем суммарные распределения. Пока же наиболее существенное обобщение, полученное за эти годы, принадлежит французскому астрофизику П. Герэну и гласит: любой уфологический закон опровергается последующими наблюдениями. Э. Мишель добавил: «…включая и закон Герэна», — но все же не опроверг его. Действительно, едва уфологи сформулировали тезис: всякий «подлинный НЛО» является телом вращения, — как немедленно появились сообщения о «летающих кубах», параллелепипедах и пр.; корреляция «волн НЛО» с противостояниями Марса нарушилась почти сразу после того, как Ж. Валле обосновал ее в работе [72]… Можно было бы привести еще ряд примеров, но, по всей видимости, «закон Герэна» все же имеет отношение не столько к «объективной составляющей» феномена НЛО, сколько ко всей цепи «явление — сенсоры — канал — исследование». Иллюзорность уфологических законов — прямое следствие весьма хаотического состояния уфологии.
В идеале — т. е. для обоснованного построения эмпирических фактов — мы должны полностью упорядочить эту цепь: разместить приборные сенсоры в правильном месте в правильное время, обеспечить стабильный и широкий поток данных от них к комплексу обрабатывающей аппаратуры, включающему и компьютерные экспертные системы, и к самим исследователям. Это позволило бы выявить собственные характеристики явлений, образующих феномен НЛО, доказать или опровергнуть существование среди них подлинно аномальных процессов и/или объектов. Однако на текущем этапе исследований такой идеальный вариант вряд ли достижим. Мы просто не знаем «правильных мест и времен» для наиболее «странных» составляющих феномена НЛО (хотя определенные намеки все же есть — тот же Хессдален, к примеру). Максимум, на который можно пока рассчитывать, — относительная регуляризация сенсоров и канала (привлечение квалифицированных наблюдателей; использование аппаратурных данных различных систем слежения за окружающей средой; организация оперативного сбора и проверки поступающей информации исследовательскими центрами). Такой квазирегулярный сбор информации о наблюдениях НЛО позволит получить данные, необходимые для построения «ориентировочного» эмпирического факта, в первом или даже во втором приближении воспроизводящего существенные черты феномена НЛО.
Для решения же социально-психологической проекции проблемы мы должны упорядочить только «канал»— хотя и несколько иначе, чем для получения объективных данных о явлении. Здесь понятный эксперту, но непонятный очевидцу объект наблюдения является таким же законным элементом феномена НЛО, как и действительно загадочные случаи. Предметом социально-психологического исследования будут прежде всего реакции очевидцев на их наблюдения и общества — на сообщения об этих наблюдениях. Главное, что необходимо для такого исследования, — обеспечить представительность получаемых сведений но отношению к общему массиву наблюдений НЛО «в широком смысле». Сделать это, конечно, легче, чем добиться представительности по отношению к массиву явлений, но тоже достаточно трудно.
Итак, для построения даже ориентировочной эмпирической модели феномена НЛО нам нужно не сочетание массовой статистики с углубленными исследованиями отдельных случаев, как то полагал Дж. А. Хайнек, а более или менее постоянный поток — или хотя бы ручеек — достоверных и информативных сообщений, каждое из которых подвергалось бы дополнительному изучению, а все вместе составили бы представительную выборку из массивов сообщений. Дальнейшая разработка проблемы зависела бы от результатов анализа этих данных. При обнаружении в этом потоке хотя бы одной аномальной составляющей (допустим, близкой к описанному ранее «ассоциативному образу» ААЯ) изучение ее развернулось бы в отдельное направление исследований.
2. Гипотезы, гипотезы…
Цельность феномена НЛО определяется факторами прежде всего социально-психологического порядка: общественным сознанием он воспринимается как нечто единое. На сегодня мы, однако, знаем достаточно, чтобы не сомневаться в разнообразии объектов и явлений, воспринимаемых очевидцами как НЛО. Основное противоречие текущей ситуации кроется в том, что в условиях неупорядоченности и «сенсоров», и «канала» невозможно построить сколько-нибудь достоверный эмпирический факт, воспроизводящий этот феномен, а следовательно, невозможно и строго его объяснить, т. е. построить факт науки. Речь идет, конечно, о «глобальном» объяснении феномена НЛО — отдельное, даже случайное, наблюдение в силу его конкретных обстоятельств может быть объяснено вполне убедительно. Но набор примеров с объяснениями тех или иных наблюдений проблемы в целом не решает: десяток понятных явлений не гарантирует отсутствия одиннадцатого ААЯ.
Тем не менее — просто в силу практического характера проблемы НЛО — потребность в «глобальном объяснении» существует независимо от теоретических соображений о его возможности или невозможности, и она удовлетворяется методологически «незаконным» образом при отсутствии «законного». Результат, конечно, не отличается особой убедительностью, но при анализе проблемы с ним приходится считаться как с органической частью ее идейного багажа.
Выдвижение гипотезы, объясняющей природу того или иного явления, кладет начало развитию соответствующей исследовательской программы. Кратко исследовательскую программу можно описать как динамическую проекцию постановки проблемы, которая базируется на исходной гипотезе о природе изучаемого явления, но не сводится к ней, а включает в себя также комплекс методологических регулятивов, управляющих процессом решения проблемы (подробнее см. [95, с. 17–25]).
В истории проблемы НЛО центральную роль играла конкуренция четырех программ — «естественной» (Е), «искусственной» (И), «субъективистской» (С) и «объективистской» (О). Е-программа нацелена на объяснение феномена НЛО как комплекса естественных физических явлений: оптических и, возможно, плазменных. Можно сказать, что это две ее основные подпрограммы. «Хемолюминесцентная» и «турбулентная» гипотезы самостоятельных подпрограмм пока не дали. И-программа видит в НЛО прежде всего чьи-то летательные аппараты: земные — секретная военная техника той или иной державы, внеземные — зонды ВЦ, или «ультраземные», — корабли из «параллельного пространства». В Сопрограмме подпрограммы выделены слабо и представляют собой скорее отдельные тенденции в общем подходе, который сводится к гипотезе об «общественной истерии» и «новом мифе». Что касается О-программы, то она по своей сути не делится на подпрограммы, и ее сторонники пытаются собирать эмпирическую информацию о феномене НЛО в отвлечении от каких бы то ни было теоретических концепций. Существует немалое количество других гипотез, в той или иной мере тяготеющих к одной из этих программ либо просто «ни на что не похожих» (от предположения о существовании развитой цивилизации на дне океанов до идеи о массовом демоническом нашествии на нашу планету), однако они явно второстепенны по сравнению с упомянутыми выше.