При первом же взгляде на конвульсирующую в состоянии транса, схожего с наркотическим, человеческую толпу — можно было "невооруженным" глазом различить присутствие беса, ибо столь это было похоже на некий ведьмин "слет". А магические взмахи рук другого целителя Алана Чумака — не они ли "программировали" все горячие точки того времени? Ведь злые демонические силы беспрепятственно проникали на самый массовый телеканал и транслировали свое воздействие (а если оно все-таки было?!! — скажем добродушным скептикам) на всю страну! В самый канун 1000-летия Света Православия на Руси — заурядное сребролюбивое шаманство получило первый пропуск, а христианство "тоже стало не запрещено"!..
Поистине страшны поднебесные духовные силы — злые духи.
Что может быть угоднее Господу, чем утешение страждущих, избавление от хвороб и болячек, снятие безумной боли у несчастного, многие годы мучавшегося болью?..
Искренние и бескорыстные целители, живущие от доходов иного ремесла или нищенствующие, или просящие, следом за великой подвижнической работой с болящими, подаяния, — они разве не угодны Богу? Народный врачеватель, не осквернивший свою душу ни единой черной мыслью, используя данный Богом дар, излечивает и утешает сотни и тысячи людей. Он ли прельщен? Он ли "слуга сатаны"?.. А давайте посмотрим.
Людмила К. пришла к соседке за солью. Ее соседка, старая деревенская знахарка, лечившая людей заговорами, но, рассказывали, и насылавшая порчу, всегда по-доброму относилась к Людмиле. Людмила не очень и верила в то, что говорили другие про бабку: "Завидует народ природному таланту. А ведь сами к ней лечиться ходят, иные просят совета… И бабка Аля никому не отказывает! Хотя ведь знает, какой ходит про нее слух по округе. Добрая, одним словом, старушка. И дар ее — от Бога".
А бабка сама занемогла. Увидела Людмилу, повеселела. Расспрашивает ее — что да как. Людмила поговорила с больной знахаркой, получила из рук в руки пакетик с солью, пришла домой и заправила солью суп. Ждала возвращения мужа и детей из соседнего села, куда пошли они к Людмилиной же матушке навестить ее.
Вечер наступил. Родных нет и нет. Поздно стало. Решила Людмила, что остались они у матери еще на одну ночь. Разогрела суп и поела, потому что сама уже была голодна. И показалось ей вдруг, что будто с ней кто-то разговаривает, а может, и сама вслух произнесла какие-то слова, да только не своим голосом… Поблазнилось, подумала Людмила, села за шитье, но тут нестерпимо заболели у нее руки, а тело стала бить мелкая дрожь.
Пошла к телевизору и допоздна просидела у экрана. А когда выключила аппарат, сверкнуло у нее во взоре и заломило глаза. Но все быстро прошло, а к тому времени и руки успокоились. Выглянула перед сном в окно: над соседской бабкиной избой оранжево-красное зарево стояло, словно где-то вдалеке пожар пылал. Но в той стороне были одни только болота, и Людмила покойно легла спать.
Рано утром вернулись из гостей муж и дети. Оказалось, что вчера вечером не стали они возвращаться домой, потому что тамошний приятель мужа утром должен был ехать в город и обещал по дороге захватить их до дому. На его автомобиле и приехали.
— Знаешь, мамочка, — сказал младший Ваня семи лет, — я видел Ангела. Большой и красивый! С крыльями и хвостом…
— Фантазером он растет у нас, — посмеялся муж. — Спал всю дорогу: поднялись-то рано…
— Только у меня глаза болят и голова, — пожаловался сын матери.
У мальчика никогда не болела голова. Людмила тоже подумала, что он наслушался рассказов взрослых о головной боли и повторяет их, как это часто делают дети, чтобы придать себе какую-то значимость в глазах окружающих. Она погладила сына по голове, и тот воскликнул:
— А вот все прошло!..
Сели завтракать. Людмила выставила на стол кастрюлю со вчерашним супом, открыла крышку…
— Что-то не хочется, — сказал муж.
Взглянула женщина в кастрюлю, а в ней по поверхности супа плавает мутно-зеленое марево. Понюхала: оказалось, суп за одну ночь прокис.
Поели чего придется.
А после обеда кто-то из соседей постучал в окно: соседка знахарка, оказывается, еще ночью умерла.
Людмила пошла в соседский дом: бабка, вчера лишь немного прихварывавшая, лежала мертвая на той же кровати, на которой застала ее вчера Людмила, и лицо ее было озарено светлой улыбкой.
"Ну, вот, а богомольные старушки говаривали, корчить будет бабу Алю, подумалось Людмиле. — От Бога был ее дар".
Ни родственников, ни близких у бабки не было. Похоронили ее по-советски — без отпевания, опустили казенный гроб в могилу и стали забрасывать землей. Вдруг заскрипел заколоченный гроб, и сквозь щель между гробом и крышкой пробился и выскочил мохнатый черный шар — то ли материальный, то ли невещественный. Поднялся над старыми кладбищенскими березами, покачался… Потом вдруг устремился вниз и коснулся левой ноги Людмилы — самой щиколотки! — взмыл обратно вверх и исчез за макушками высоких деревьев.
Никто не успел даже поразиться. Лишь на несколько коротких мгновений перестали закапывать гроб. После кладбища все отправились к сельсовету, где были накрыты на казенный счет несколько столов, помянули "по-русски" покойницу да и разошлись.
А к Людмиле в тот же день пришла скособоченная Валентина Н., односельчанка. Пришла и попросила, чтоб Людмила полечила ее.
— Да ты что! Я не врач, не специалист. Как же я тебя лечить стану?
— А ты попробуй только. У тебя получится.
Засомневалась Людмила. Может, Валентина и права? Не могла способность бабы Али потеряться с ее смертью… Представила себе мысленно Валентину, сосредоточилась… И тут же поняла, что ей надо проделать! Провела руками там, где никто бы не предположил: в области правого уха!..
И распрямилась Валентина!
— А ты посильнее бабки-то будешь! — сказала она и, выложив на стол десяток яиц, ушла.
С тех пор и повелось: вся деревня, вместо того, чтобы идти в соседнее село, в котором все равно вместо врача был нетолковый фельдшер, зачастила к Людмиле. И всем Людмила помогала. И, как бабка Аля, ничего не требовала в качестве награды. Ей нравилось приносить пользу людям.
Только верующие старухи стали относиться к Людмиле по-другому, она это почувствовала сразу. Но ведь как отказать больному, если у тебя и впрямь получается лечение?..
Одну странную особенность вскоре узнала за собою Людмила. Иногда вдруг ни с того ни с сего подступала к ней боль во всем теле — да такая, хоть кричи. То ее быстро отпускало, а то боль продолжалась несколько часов кряду.
А однажды навестила она матушку в соседнем селе. От дороги к дому родительскому надо было пройти по центральной улице мимо церкви. И чем ближе подходила Людмила к Божьему храму, тем хуже ей становилось. И миновать никак нельзя: надо было возвращаться к дороге и идти потом огородами… Никогда Людмила верующей не была, хотя и уважала религиозные чувства других, но всегда без особого труда ходила мимо церкви. А тут уже не знала, что и делать.
— А ты перекрестись, не бойся, — сказала знакомая старуха, заметив состояние Людмилы.
И тут целительницу стала бить дрожь. Да такая, что Людмила упала возле церковной ограды, еще не дойдя Божьего храма.
Помог тот самый приятель мужа, бывший одноклассник Людмилы. Посадили ее в машину, и он довез Людмилу до дому. Уже по дороге, как только миновали храм, все прошло, будто ничего с женщиной и не было. Опять вернулись к ней и здоровье, и силы. Да еще и удвоились! Теперь она ощущала в себе способность к тому, чтобы сразу десять и двадцать человек излечить от разных болезней.
Сама Людмила задумалась о своих способностях. В тот-то раз огородами, стыдясь, дошла она до дороги и на попутной машине вернулась в свою деревню. Зато потом, дома, много думала и вспоминала… И как взяла из рук бабки Али соль, и как поела заправленного той солью супа. И как показалось ей, будто то ли говорит с нею кто, то ли насмехается. И как весь вечер болела, не могла сидеть за шитьем. И как позеленел наутро суп, и как умерла бабка Аля тою же ночью — без мук, с улыбкой на губах. И то, как коснулся черный непонятный шар только ее, Людмилы: отметил?.. И даже то, как маленький Ваня видел "ангела"… Зачем ребенку лгать? — видно, и впрямь был тот "ангел" с хвостом…