Я видел, как итальянец сдавливает кисть своей руки, оставшуюся без перчатки. Он вскрикнул от боли. И выдавил из кожи небольшой голубой кристалл. Послышался его торжествующий диковатый рев:
— Виктория!
И бежевое свечение вокруг него стало плотнее.
Тут я оценил свой позорный провал во всей красе. Похоже, этот кристалл был в медальоне итальянца, который он, как личную вещь, протащил на борт. Его проверка ничего не дала. А перед визитом первого рукопожатия он как-то внедрил его себе под кожу и со спокойной совестью отдал пустой медальон безопасникам. Кристалл — орудие Изнанки! Притом, похоже, страшной силы!
Я знал, что в Треугольнике полно защитных систем, способных располосовать на куски или обездвижить в патоке силового поля любого нарушителя. И видел, как эти системы сейчас задействовали на всю катушку.
На меня свалилось ощущение дежа-вю. Все повторялось, только в этом новом прочтении старой пьесы действующие лица поменялись местами. Тогда, в прошлой жизни, на звездолете, зависшем над похожим артефактом Первых, в такой же рубке, системы безопасности работали по мне. И ничего не могли со мной сделать. Сегодня они лупили по моему врагу… И тоже ничего не могли сделать.
Бортовой контролер звездолета отлично видел врага. Вот только, лупя всеми огневыми и иными средствами, делал все, чтобы случайно его не задеть. Зеленый силовой кокон накрывал не итальянца, а пространство чуть в стороне. Лучи били повсюду, но только не в нарушителя. Кристалл, похоже, сбивал работу систем корабля.
— Ламберто, что ты творишь?! — во весь голос заорал я.
Итальянец обернулся ко мне, будто с трудом узнавая меня. Вперился глазами. И широко улыбнулся.
Лицо его расплывалось. Сглаживалось. И на его месте возникало нечто иное.
Секунда. Другая. И новое лицо оформилось.
Передо мной стоял Католик! Точно такой, каким я его помнил по прошлым инкарнациям. Готов был поклясться, что он тоже помнит меня. Он же помнящий!
Потом на него бросился главный инженер. Порыв был отважный, но бесполезный. Католик сделал одно движение рукой, и ударом защитного поля смахнул нападавшего, как муху, так что тот потерял сознание. И вопрос еще, остался ли он жив.
На Католика вновь посыпались лучевые удары и попытались накинуть силовой купол. Но он только улыбнулся. А потом плавно провернулся вокруг своей оси, подняв руки и чем-то напоминая сейчас турецкого танцора-дервиша.
С его пальцев посыпались черные звезды, похожие на оружие японских ниндзя — сюрикены. Конечно, это были не сюрикены. Просто так выглядели сгустки темной непонятной силы. Они впивались в тело корабля, становившееся в месте удара видимым. И от них разбегались волны.
Ментал прорезал крик боли Пилота. Вскочивший на ноги Возничий тоже покачнулся и едва не упал.
— На том попрощаюсь! — крикнул Католик.
Я стиснул зубы, ожидая, что, как и я тогда, Католик просто исчезнет и тут же окажется у цели на поверхности. Но не тут-то было. В лучших драматических традициях светящийся бежевый кокон просто стал медленно погружаться вниз. Будто на его пути не было металла рубки, корпуса. Для пущего эффекта Католику не хватало только демонически расхохотаться и оставить запах серы.
И вот он уже парит над поверхностью Титании, медленно опускаясь туда, где разошлись створки диафрагмы.
А ведь эта сволочь полагает, что выиграла. Но есть еще козыри в рукаве и у меня. Пусть и небольшие.
Ударом ладони по предплечью я врубил экстренный закрытый канал связи. И объявил:
— Отделившийся от звездолета объект уничтожить!
Звякнуло в наушнике. Принято.
Сигнал ушел не на корабль. С нашего лайнера толку не было — сейчас он находился с другой стороны спутника.
Но у меня были еще союзники.
Католик в коконе скользил вниз. Уверенный, что ему ничего не будет. Треугольник выведен из строя. На землян плевать.
И тут черноту прочертили плазменные лезвия. И сошлись на нем. Вспенился искрами кокон. Видно было, что до самого Католика удар не дошел. Что он жив. Но его повело в сторону. В итоге он шарахнулся о грунт метрах в ста от цели, подняв пыль из искрящегося льда.
Так тебе!
Еще вспышки. А тут все не так радостно. Это накрылись от ответного удара наши системы вооружений. А потом появился темный силуэт боевого катера. Но тут же рухнул на поверхность.
Так что у меня передышка временная. Жив Католик, хотя и досталось ему, похоже, нормально. Но он сейчас доберется до диафрагмы. Снять его больше нечем. И исправить ситуацию могу только я. Притом личным присутствием. Никто мне тут не поможет.