Так что приземлился я на пол комфортно. Стукнулся мягко подошвами.
И оказался в пустом квадратном зале со стенами из гладко отесанных каменных блоков. В мягком зеленоватом свете, льющемся отовсюду, камни выглядели влажными.
Католик слонялся по залу, деловито водя ладонью перед собой. Сияние кокона вокруг него едва тлело. Шлем от скафандра валялся на полу. Мне показалось, что дест не понимал, что ему делать дальше.
Обернувшись на мое появление, он озадаченно посмотрел на меня. Потом вежливо поздоровался:
— Приветствую тебя, Старьевщик, во владениях Первых. Ты устроил большой переполох в прошлой жизни. Такой, что меня выкинуло из того воплощения.
— То есть, тебя прибили, как собаку, — кивнул я, предварительно глянув на датчик наличия пригодной для дыхания атмосферы и сняв шлем.
— Если опустить лишние эмоции, то да. «Серые» не простили нашего неудачного сотрудничества.
— Как ты умудрился здесь обвести всех вокруг пальца? — осведомился я, осторожно кладя шлем на пол.
— Технология Изнанки, — ухмыльнулся Католик. — Ментоскопирование объекта копирования и имитация внешних параметров. Отличить от оригинала подделку невозможно до момента ее осмысленного активного действия.
Интересно, где он нашел технику шептунов? Или они сами оставили ее дестам по причине изначального сволочизма? Но, так или иначе, Католик скопировал личность моего итальянского товарища. При этом сделал ментальный слепок, завладел львиной долей его памяти и навыков. И обманул меня.
— Где настоящий Ламберто? — спросил я.
— Ну, ты же знаешь, майор, — усмехнулся Католик.
Мне очень хотелось броситься на него в атаку. Но я усилием воли сдержал себя.
— Правильно, — кивнул он, будто прочитав мои мысли, хотя они у меня на лице написаны. — Лить кровь в таком месте — это как стрелять в стеклянный пол на километровой высоте.
Действительно, это местечко не для свары и мордобоя. А для чего? Что нам теперь делать?
Неожиданно послышался звонкий резкий щелчок. И на полу между нами возникла коробка метровой высоты. Обычная такая. Картонная. В такие упаковывают апельсины с бананами.
— Ну, вот и все! — Католик сделал шаг и кинул в коробку кристалл, который только что вывел из строя звездолет Иных.
Никаких спецэффектов не последовало. Просто кристалл с легким стуком упал на дно коробки. И слабое свечение вокруг моего врага исчезло, лишая его защиты.
— Теперь могу подставить горло, если ты его хочешь перекусить! — усмехнулся Католик. — Моя все равно взяла! Призыв свершен!
— Ты призываешь шептунов назад? — спросил я.
— Да! Сами они не могут прийти. А сочетание технологии Первых, моей Воли и технических достижений шептунов — и вот они снова здесь. Только не спрашивай, зачем мне это надо? Так будет лучше, Старьевщик. Для людей. И для мира.
То, что он горазд трепаться, я знал. И что он все же сделал свое черное дело — это было ясно, как Божий день. Но признать свое поражение я был не готов. Что-то незавершенное было в этой картинке. И я что-то еще мог сделать.
Камешек, который дал Звеньевой! Я усмехнулся, сделал пару шагов вперед, протянул руку к коробке и разжал пальцы…
Теперь там кристалл Изнанки и мой камень, неизвестно чьего производства.
А дальше было эффектно. Коробка превратилась в двухметровую изящную полупрозрачную матовую античную вазу. И внутри нее кружились кристалл и камешек, соединяясь и отлетая друг от друга, рассыпая лучи света, так что хотелось зажмуриться. Но глаз от этого странного кружения оторвать было невозможно.
А потом ваза сжалась в черную сферу размером с голубиное яйцо. И ухнула в какую-то дыру. В пробой в теле Мироздания.
Что-то сейчас произошло очень важное. У меня было ощущение, что только что подведена черта.
Рябью пошло все вокруг. Зал стал размываться. Терять очертания. Вибрировать.
Яркий свет резанул по глазам. И я прикрыл веки. А когда вновь открыл глаза, то понял, что нахожусь в центре круга из плоских овальных зеркал, стоящих на узорных бронзовых ножках.
Я шагнул к зеркалу. И уставился на свое отражение. Вот только увидел не себя, а лицо Католика.
Католик же в свою очередь, вглядываясь в себя, видел мое лицо.
— Что за черт, майор! — прохрипел он сразу севшим голосом.
Я кинул на него быстрый взгляд. Слава Богу, заменилось только отражение, но не мы сами.
И тут послышался мягкий, вкрадчивый голос:
— Не правда ли, достигнут некоторый драматический эффект!..
Глава 44
Мы заворожено уставились на появившуюся фигуру. Перед нами стоял совершенно заурядный невысокий улыбающийся человек среднего роста и возраста, в шляпе, старомодном клетчатом костюме серого цвета и в ярко-зеленых туфлях. Он поигрывал изящной тростью.