За время пребывания на корабле я почти ничего не выведал о жизни инопланетных цивилизаций, об их взаимодействии и конфликтах, о галактических расах. Так, обрывки каких-то сведений, которые не дают даже малой части общей картины. Из них я только и сделал вывод, что Млечный Путь кишит разумной жизнью. И она мало похожа на то, что люди себе воображали.
Вообще, у меня сложилось ощущение, что жизнь в Галактике не сахар, а обстановочка достаточно конфронтационная. Цивилизации или их объединения, как и питекантропы на земле, стремятся к одному — расширить ареал своего обитания и захватить богатые угодья.
— Вы воюете? — напрямую спросил я.
— Войны? — мне показалось, что Астр возмутился. — Вы дикари. Для вас главное война. Мы не воюем. Мы продавливаем наше присутствие. Невидимое присутствие и влияние.
— В чем оно заключается?
— Информация, энергия. Взаимоотношение с Вечностью и монадами. Это наша информация, энергия и взаимоотношение.
— Серый туман?
— Да.
— В который вы погрузили Землю.
— Да. Это ваша борьба сумо — кто вытеснит со своей площадки противника и воцарится там.
Как я понял, по последствиям эта «борьба сумо» порой хуже ядерной войны. Влияние «серых» замыкает целые миры в пространстве тумана, из которого нет выхода. Цепи перерождений монад, не ведущие никуда, замкнутые в своем кластере. Невозможность вырваться из круга, даже когда пришло время. Замкнутость и теснота.
— Значит, вокруг вас враги? — спросил я.
— Соперники, — аккуратно поправил капитан…
Вроде бы все это копошение где-то перекликается с идеями земных мыслителей о верховенстве Разума. Да, это была Вселенная Разума во всей его бесконечной устремленности к вершинам познания сущего. Именно такую цель определяет Астр, описывая движение их цивилизации. Но как-то далековато это было до пронизанного гуманизмом и верой в человека Великого Кольца, описанного лауреатом Нобелевской премии по литературе Иваном Ефремовым.
Этот космос был каким-то душным. Даже тот клочок реальности, который я видел, создавал стойкое ощущение дисгармонии. Стесненное пространство соперничества, а не общего дела, прогибало его. Что-то здесь явно шло не так.
Неужели Разуму суждено вечно крутиться в этой проклятой парадигме соперничества, манипулирования и доминирования?..
В общем, как не играй словами, а наш корабль плыл в сторону врагов. В зону риска. И не видно у чужиков особой убежденности по поводу того, что выберемся оттуда живыми.
А еще чужики продолжали математически высчитывать, нужен я им живой, или лучше меня сбросить в корону ближайшей звезды. И этот постоянно висящий над головой дамоклов меч нервировал достаточно сильно.
Однажды, когда я забавлялся в каюте просмотрами судового журнала, голос корабля объявил, что капитан вызывает меня по насущному делу. Так и сказали — «насущное дело». Звучало с одной стороны приятно-старомодно, но с другой — тревожно. Ни разу чужики не говорили мне о каких-то насущных делах.
Ничего не попишешь. Дело так дело.
Я проследовал за струящейся передо мной по полу изгибистой световой неоновой змейкой-указателем. Та поводила меня по коридорам, да и уперлась в металлическую стену.
— Что за черт, — произнес я.
И тут загорелся овал входа, а потом часть стены обыденно растворилась.
Ба, знакомое место. Та самая лаборатория, где Астр со штурманом препарировали останки «птицелюдей», случайным свидетелем чего я стал.
Я невольно отступил назад. Стало как-то зябко. В этом закутке корабля творились самые дурные дела. И визит сюда не означал для меня ничего хорошего.
— Бояться не надо, — произнес Астр, стоящий прямо передо мной в проеме. — Заходи.
Ну а куда же я денусь с летящего корабля? Даже если подниму здесь бунт, никаких последствий, кроме того, что буду выглядеть смешным и нелепым, это не повлечет.
Как ни печально звучит, но здесь я в полной власти чужиков. У них все. Корабль с защитными средствами. Астородесантники с ментальными способностями. Браслет на моем запястье, который способен брать под внешний контроль мое тело. А противопоставить этому можно только удачу, интуицию и расписанный где-то наверху путь Старьевщика. И сейчас, если хочу оставить себе хоть малейший шанс на выигрыш, приходится играть пока по их правилам.
Поэтому я послушно шагнул в лабораторию, ощутив, что меня начинает бить нервная дрожь.
В помещении в своем кресле, опустив руки в управляющее желе, развалился штурман.